Одно из любимых стихотворений поэтессы было стихотворение о бруклинском соседе, жившем напротив того дома, где жила она. Оно исполнялось Странствующим еврейским театром в Сан-Франциско в спектакле 1989–1999 гг. «Бриллианты на дороге».
Днем я вижу его на улице
В темном костюме,
Побритым,
Причесанным,
При галстуке.
По ночам свет сияет в его окне,
Что напротив моего.
Уцелевший в газовых камерах,
Он проплывает по ночам
Под своим негаснущим окном —
Блуждающий корабль
В океане тьмы,
И ни один порт
Не позволяет ему войти,
Чтоб он мог причалить
и погаснуть.
Только по утрам
Гаснет
Болезненно-желтый свет
Его окна.
Марк Доннелли (Mark Donnelly)
Марк Доннелли — американский поэт. Публикуется в американских периодических изданиях. Работает в публичной библиотеке Квинса.
По направлению к тому, что будешь считать своим домом
Есть в печали момент абсолюта,
как щелчок,
и ты будешь знать, что Это закончилось.
Это время, это летящее время —
уже прощание.
Ты качаешь головой и
плачешь в тишине.
В оцепенении ты не можешь поднять трубку телефона
и позвонить,
не можешь убежать или даже пройти, куда ты хочешь,
не можешь проехать на машине
по направлению к тому дому,
к тому месту, той памяти,
которую надо оставить в прошлом.
Эта розовая дверь уже никогда не будет твоей,
как не будут твоими ступеньки,
чьи шатучие кирпичи давным-давно
были прикрыты доской,
чтобы не упасть, не оступиться, не споткнуться.
Ты потешался тогда над ними
как над поводом к примитивному комедиантству,
думал, что ступеньки никуда от тебя не денутся.
Но время не сцепишь скобкой
и не решение — тоже решение.
Иногда боль бывает невыносимой:
что сделал, не сделал, внутренняя грызня,
часы, дни, недели, месяцы.
Сегодня ты бродишь по улицам один, как призрак,
надеясь, что еще не обречен,
надеясь, что откроется новая глава,
ты поднимешь трубку телефона,
пойдешь,
поедешь
по направлению к тому,
что будешь считать своим домом.
Ханна Курц Чарный (1931–2002). Ханна Чарный родилась в Вене. Ее отец погиб в Освенциме. В 1938 году Ханна вместе с матерью и сестрой прибыли в Америку. Защитив докторскую диссертацию в Колумбийском Университете, Ханна Чарный преподавала французскую и мировую литературу в Hunter College и CUNY Graduate School.
На иудейских холмах слово
Лежит спрессованным
Завернутым в слои
Веков неизвестной исторической и
Доисторической Памяти
Время скрыто оно испарилось оно превратилось в воздух
Оно течет как по артериям
И солнце играет в свою королевскую игру
За закрытым облаком
Я не могу подумать что я могу видеть
Столь многих столь многих среди кого
Я рада буду исчезнуть
В складках воздуха
Может ли слово быть словом
Когда весь Вавилон языка
Свелся к голубому или зеленому
Джанет Кёрчхаймер (Janet R. Kirchheimer)
Стихи Джанет Кёрчхаймер были опубликованы во множестве изданий в США и заграницей. Ее сборник стихов How to Spot One of Us / «Как узнать одного из нас» был высоко оценен нобелевским лауреатом Эли Визелем, Сэром Мартином Гилбертом и многими другими еврейскими общественными деятелями, а также известными американскими поэтами. Джанет преподает в CLAL / The National Jewish Center for Learning and Leadership (Национальном Еврейском Центре Обучения и Лидерства).
«Зачем?» — спросил мой отец. «Что я сделал?
Мне только шестнадцать»,
И жандарм сказал, что если ему
Это не нравится, если он будет еще задавать вопросы,
То они пойдут к нему домой
и арестуют его отца вместо него.
И он увидел своего отца,
который платил налог в соседней комнате,
И не позвал его, боясь, что они арестуют его тоже, боясь,
Что отец захочет занять его место, и
Жандарм сказал, что у него работа,
квота на десять мужчин
И ему всё равно, как он их наберет.
А мой отец знал жандарма,
Учился вместе с его дочерью.
Ему сказали вывернуть карманы, отдать
Все деньги и оружие, и он отдал
Свой перочинный ножичек и сказал жандарму,
Что ему надо пойти в туалет,
и другой жандарм, Вильгельм,
Отвел его в туалет, и он знал Вильгельма тоже.
Он сказал Вильгельму
Не беспокоиться, он не собирается сбежать, и
Вильгельм сказал, что он знает,
но он выполняет свою работу.
Когда мой отец и девять мужчин были уже в грузовике
С надписью «Trink[3] Кока-Кола», он повернулся и увидел,
Что Вильгельм плакал, как ребенок.