Императрица нахмурила брови и несколько минут молчала. Потом отодвинула от себя тарелку с холодным цыплёнком и подняла на Позье отсутствующий взгляд. Кажется, она не сразу вспомнила, зачем он здесь, а когда осознала, заметно оживилась и даже улыбнулась ему.
— Я хочу говорить с вами о короне, дорогой Ефрем Иванович.
Швейцарец едва не рассмеялся. Его ложь во спасение, которой он потчевал доверчивых семёновцев, оказалась чистой правдой. Его действительно ждали во дворце и действительно из-за короны.
— Говорите, Ваше Величество, я весь во внимании.
— Так вот, друг мой, — Екатерина похлопала его по руке. — Вы должны создать для моей коронации не просто императорский венец. Шедевр. Настоящий. На века. Потомки будут гордиться и им, и теми деяниями, которые с ним связаны. Одеяниях я позабочусь сама, — она усмехнулась. — А вот корона — дело вашего несравненного искусства. Вас немедля отведут в кладовую. Отберите любые драгоценные камни. Я позволяю ломать какие угодно старые украшения, использовать сколько надо бриллиантов, рубинов, сапфиров...
— А жемчуг? — деловито осведомился Позье. Он быстро схватил суть дела. Ему предлагали то, о чём любой ювелир мог только мечтать. Стоило ли торговаться?
— Жемчуг? Зачем вам жемчуг? — переспросила императрица. — Я никогда не видела, чтоб его сочетали с алмазами.
— А как сочетается лёд сосулек с шапками снега, вы видели? — довольно жёстко прервал её швейцарец. — Вы хотите венец владычицы Севера? Вы его получите.
— Что ж, будет и жемчуг. Вам виднее. — Екатерина кивнула. — Только отправляйтесь сейчас же. Алексей Орлов выделит охрану. И не прекращайте работу ни днём ни ночью, пока корона не будет готова.
Глава 5
КРОНШТАДТ
О Кронштадте разом вспомнили все: и рассудительный Алексей Орлов, и проницательный Никита Иванович Панин, и предусмотрительная Екатерина Романовна Дашкова, которая тоже пару раз изволила подходить к государыне с докладом по сему важному поводу. Оказалось, что затёртый в дверях адмирал Талызин уже часа два донимает вожаков заговора представлениями на высочайшее имя.
Когда Потёмкин спустился из аудиенц-залы с собственноручным приказом Екатерины мчаться что есть мочи в Кронштадт, Талызин уже буквально висел на мраморных перилах, изнывая от предчувствия беды.
— Имею распоряжение Её Величества забрать вас, господин адмирал, и поспешать на базу флота в Кронштадт — отрапортовал Гриц.
— Голубчик вы мой! — Талызин едва не кинулся ему на шею. — А я имею превосходную яхту. Хотя всё равно мы опоздали! — Он махнул рукой. — Император или уже там, или кого-то послал вперёд себя.
— Рискнём, — отрезал конногвардеец. — Авось повезёт.
— Дуракам везёт, — хмыкнул адмирал. — На часок бы пораньше...
Вместе они вышли из дворца, с трудом протолкавшись через толпу, и оказались на набережной, возле которой мирно покачивалась яхта «Николай Чудотворец». Потёмкин мысленно взмолился святому, прося пособить им добраться до крепости раньше Петра Фёдоровича.
Взойдя на борт, Талызин приказал отчаливать, а молодой вахмистр встал на корме, с любопытством наблюдая за народом на пристани. Горожане были настроены решительно. Многие из них сжимали в руках палки и камни. Другие сооружали завалы из мусора.
— Чего вы, православные, надумали? — окликнул их Гриц.
— А это, барин, заслон, — отвечали ему с пристани. — Вдруг Петрушка-враг вздумает в город ворочаться. Так мы не дадим! Пусть плывёт до самой Неметчины!
— Пусть плывёт!!! — пронеслось над толпой.
— Ума не приложу, кто загонит всю эту сволочь обратно по домам? — молвил Талызин, подходя к Потёмкину. Ему, адмиралу, вроде было не с руки на равных разговаривать с мальчишкой-вахмистром. Но сегодня такой день: все чины смешались. Кроме того, эмиссар заговорщиков обличён доверием монархини. Подобными знакомствами принято дорожить. — Давно ли вы примкнули к сторонникам Её Величества, молодой человек?
Гриц крякнул. Сказать правду — не поверит. Врать он не любил.
— Нынче все сторонники Её Величества, — кривая усмешка тронула его ещё по-детски пухлые губы, от чего он разом показался Талызину не так молод и не так прост. — Важно, что мы скажем по этому поводу завтра, если переворот не удастся.
Адмирал помрачнел и вскоре отошёл от Потёмкина. Доверял ли он Грицу? Вряд ли. Доверял ли Гриц ему? Нет. Большие вельможи играют в свою игру. Кто гарантировал конногвардейцу, что, оказавшись в Кронштадте, Талызин не сдаст его с потрохами коменданту как мятежника? Потёмкина вздёрнут на рее, а участь столицы решат несколько выстрелов с моря. Пожалуй, ему даже повезёт. Он не увидит разгрома восстания, смерти товарищей, не будет свидетелем унижений Като...