– Что за люди? – поинтересовался Генрих. – И почему вы покупаете у контрабандистов зерно? В лесу. За трюфели. По такому случаю в лесу покупают что-то более ценное, а зерно можно и у себя вырастить.
– Вы подошли к мужчинам, чтобы выпросить еду? – перевела спокойно тему женщина. – Пойдёмте за мной, я вас накормлю.
– Мы были бы очень вам благодарны. – улыбнулся Генрих. – Только давайте для начала мы вам поможем перетащить и укрыть эти мешки.
– Тут уже буду благодарна вам я.
И Генрих с Оливией принялись помогать женщине.
Вскоре, после проделанной работы, женщина взяла тот самый нож, который только недавно приставляла к шее мужчины в тунике, и нацарапала на стволе дерева незнакомый Оливии и Генриху знак:
– Теперь пойдёмте за мной. Придётся немножко потерпеть. Путь длинный. – улыбнулась женщина.
–Ничего, мы уже привыкли к долгой ходьбе. – улыбнулась в ответ Оливия.
Женщина жестом указала им следовать за ней, и они пошли.
После достаточно затяжного пути по путанным и непроходимым чащам, казалось, будто она специально их запутывает, они добрались до назначенного места. Сначала Генрих думал, что женщина задумала что-то неладное, пытаясь провести их так, чтоб они не запомнили дорогу назад, но когда он увидел куда привела их женщина, он понял, что и тут ничего не представляет опасности:
– Теперь понятно, почему вы нас вели такими запутанными тропами. – протянул Генрих.
Женщина привела их к заброшенной часовне.
– Вы здесь живёте? – спросил Генрих.
–Да.
–С каких пор? –спросила Оливия.
–С тех пор как их запретили. – ответила женщина, кивнув в сторону часовни.
Это было заброшенное здание, обросшее мхом и пробитое в некоторых местах деревьями:
–Здесь нечего грабить, потому мы рады всем. Ну же, проходите. Вы, видимо, совсем голодны.
– А где все?
–На работах. Правда, некоторые обещали прийти до заката. Надо посмотреть, кто остался тут.
Женщина открыла большие деревянные ворота, опёршись всей своей силой руками. Ворота скрипнули и распахнулись.
В этой часовне были очень необычные стены. На них было много углублений, заполненные горшками. Оливия только открыла рот, чтобы спросить, для чего эти углубления в стенах, как женщина тут же ответила:
–Это для того, чтобы все могли слышать, что говорит настоятель. Он шепчет, а благодаря этим горшкам, мы слышим его так, будто он стоит перед нами.
– А почему он шепчет?
– Потому что в тишине можно обрести своё счастье. Мы кричим, ругаемся и пропускаем иногда важные истины. А в тишине мы ничего не теряем.
– Интересно, а можно будет понаблюдать, как это работает? – спросила Оливия, указав на горшки. Только сейчас Генрих заметил, что у Оливии руки были в красных мелких точках – укусах. «Клопы» – понял Генрих. –«И в это чудовищное место я отправил Матильду. Чем я тогда думал?»
– Сейчас. – спокойно ответила женщина. Она подошла к другому концу часовни, встав у деревянного стола, что приходился алтарём, и начала шёпотом говорить. Генрих отпрянул от стены. Ему показалось, что кто-то подошёл к нему слишком близко и начал шептать на ухо. Оливия же засмеялась от такого чуда.
– Что ж, теперь вам пора пообедать. – чуть громче сказала женщина – Пойдёмте.
– Мы даже не спросили, как вас зовут? – спохватилась Оливия
– А зачем? – пожала плечами женщина.
– А ведь и правда. –тихо сказал Оливии Генрих. –Всё равно вряд ли мы ещё раз с ней встретимся.
Они обошли алтарь и обнаружили другую дверь, маленькую и покошенную. Открыв её, они увидели, что часовня скрывает за этой невзрачной покошенной дверью целый монастырь. Здесь была большая комната с печью, где рядом сушились грибы и зверобой, с огромным дубовым столом и постилками с сеном в углу комнаты. Здесь находилось немного женщин и мужчин, да парочку детей:
– Добро пожаловать. – сказала женщина, сняв свой плащ. Тут было достаточно тепло. Оливия и Генрих обнаружили, что у этой загадочной женщины и у всех остальных жителей был оголён живот.
–Можно задать вопрос? – спросила Оливия.
–Можно. – усмехнулась женщина.
– Почему у вас оголены животы?
– Чтобы душа не зачахнула.
– Как душа связана с животом? – недоумевая спросил Генрих.
Женщина близко подошла к Генриху, и, взяв его руку, прижала её к своей груди. Генриху стало неловко от такой близости. Женщина, которая годилась ему в дочери, приложила руку к своей достаточно упругой груди. Даже сквозь грубую ткань он чувствовал тепло её тела.
– Многие люди уверены, что душа находится тут. – Голос женщины опьянял, будто был полон лауданума. Она начала опускать руку Генриха к своему голому животу. Мужчина чувствовал прохладу её оголённой кожи и будто тысячи иголочек щекотали кончики его пальцев. Он дёрнулся, но женщина как будто этого и не заметила.