– Что? Что ты слышал? Что было в письме? Там было моё имя?
– Ты Генрих?
– Да!
– Она написала купцу, что он поступил нехорошо, послушавшись приказания узурпатора Эдуарда. Да, она так и называла его, узурпатор! – шёпотом восклицал Ги.
– Что дальше?
– Она написала, что он стал сам предателем, приютив ещё одного предателя, который раньше принадлежал ей. Но она даёт ему великую милость – он и его семья сможет жить, так как не он один поддался страху перед узурпатором, если он приедет к ней и поклянётся в верности и сдаст на смерть предателя.
–То есть меня.
Ги кивнул. Опасения Генриха подтвердились – вот это действительно уловка королевы: тихо, чётко и беспощадно. Мужчина посмотрел на виночерпия и сказал ему тихим приказным голосом:
– Ты никому ничего не говорил.
Ги несколько раз учащённо закивал головой, давая понять, что он прекрасно понял Генриха.
Оливия испугалась того, как Генрих неожиданно вломился в дом:
– Собираемся! – встревоженно проревел мужчина.
– Что произошло? – испуганно воскликнула Оливия.
– Королева потребовала купцу выдать меня, якобы подстилке узурпатора Эдуарда, для расправы.
– Что? Это же полная чушь!
– Она так поступит со всеми, кто хоть чуть-чуть подчинился приказу её племянничка.
– Но за что?
– Это уже надо спросить у самой королевы. – отвечал Генрих, собирая в карманы куски хлеба. – Быть может мы слишком опасны для неё. Она чего-то боится. Почему ты не собираешься?
– А куда мы пойдём? -спросила Оливия, в голосе которой сквозило отчаяние.
– Не знаю. – сопел Генрих, глаза его бегали и остановились на деревянной ложке. – Лес. Лесной город. Мы пойдём туда.
– Генрих…
– Да, мы пойдём туда – с жаром перебил мужчина.
– Но Генрих…
– Там мы спрячемся, пока не настанут лучшие времена.
– Генрих! – завопила Оливия.
– Что?!
– Уже ночь! На улице холод! До лесного города добираться месяц! Мы просто замёрзнем по пути! Нам никак не добраться до него за ночь!
– У нас нет выбора. Я уже узнавал у людей – никто не собирается ночью выезжать из города.
– Да какой же здравый человек поедет ночью в холод?! – Оливия подбежала к нему и схватила за руку – давай хотя бы подождём до рассвета.
Генрих присел и только устало кивнул:
– Завтра с рассветом мы выдвигаемся. Знаю двух мужчин, которые собирались завтра поехать в лес с повозками. Пойду сейчас к ним и попрошусь. Надеюсь будет не поздно.
Мужчины охотно согласились повезти Генриха и Оливию, не подозревая, почему старик такой встревоженный. Ну уезжают и уезжают, хоть жёны их успокоится со своими сплетнями о девчонке.
Наступил рассвет. Генрих вышел на улицу помочь мужчинам расчистить дорогу для повозки от снега. Оливия собирала последние пожитки в дорогу.
Выйдя на улицу, старик увидел то, чего не хотел видеть – навстречу ему шли три вооружённых молодых парня с королевской эмблемой на груди. Солдаты. Когда перед Генрихом стали эти юноши, он ощутил то чувство, которое уже десятилетиями не испытывал. Страх. Не за себя. Страх потерять Оливию. Эту девушку, которая стала ему родной дочерью, принесла ему смысл жизни, лишив его силы. Она вернула ему страх.
Он побежал к дому, крича имя девушки, чтобы та успела убежать. В этот момент он думал, что его крик как-то поможет девушке сбежать, уйти незамеченной, что это её как-то спасёт.
«Только бы её не трогали эти негодяи!»
Один из воинов пустил вдогонку стрелу. Она пронзила старика в спину. Генрих упал.
Оливия подбежала к окну и вскрикнула, увидев, как Генрих лежит на земле с торчащей из спины стрелой.
«Не трогайте её, не тро…» – прохрипел напоследок Генрих. Белый снег моментально пропитался кровью старика.
Девушка выбежала из дома, упала на колени перед Генрихом и приподняла его голову. «Уже мёртв.» – убедилась Оливия, обняла его тело и разрыдалась.
Воины подошли к Оливии. Эти юнцы были чуть старше Оливии. Она их даже не замечала. Один из них, самый высокий, заговорил: «Это приказ королевы. Всех изменников, примкнувших к узурпатору Эдуарду, и людей, связанных с ними лично, велено убить. Он подчинился ему, согласился уйти в отставку, а не восстал против тирана. Он жалкий трус, заслуживающий наказания. Если вы сейчас поклянётесь в верности королеве, мы сохраним вам жизнь. Купец уже отправился в дорогу к ней, значит он уже дал свою клятву в верности.»
Оливия остановила свои рыдания, подняла голову, взглянула на юношей. В заплаканных глазах не было ни капли горя – только ненависть. Прийти и приползти к королеве, и остаток дней прожить как загнанная скотина, тем самым предать человека, который подарил ей новую жизнь, который лежит мёртвый на её руках? Ну поклянётся ей, и что? Как она дальше будет жить? Тут без Генриха она не останется. В родную деревню хода нет. Обратно к Уолтону? Или в лесной город как предлагал Генрих? Да и примут ли её без него? Поклявшись королеве, хода в лесной город тем более нет. А если и примут, что она будет делать? Всю жизнь прятаться и бояться людей, что они тебя сдадут? А зачем такая жизнь? Куда без Генриха? Где жить без Генриха? Зачем жить без Генриха?!