Несколько мгновений Ивашин сидел и растерянно молчал, тупо уставившись на генералов. Потом уже без всякой злости, просто устало и обреченно спросил:
— Вы, хреновы аналитики, теперь понимаете, кто нас поимел всех разом?
— Что делать?
— Буртика уволить из кадров к чертовой матери! Чтоб им у нас и не пахло!
— Что еще?
— Пусть юристы подумают, как мне все это объяснить прессе. Вы понимаете, что уйти от ответа теперь нельзя?
— Ну? — спросил Дружков Крымова, едва тот переступил порог начальственного кабинета. — Видел?
— Что именно, Иван Афанасьевич? — Крымова всегда ставили в тупик вопросы шефа.
— Телевизор смотришь?
— Помилуй Бог, когда? — не пытаясь увильнуть, сказал Крымов. — А что сучилось?
— Не забудь пожать руку Колотовкину. Он свое дело с этим дураком Буртиком провернул что надо.
— Значит, передача получилась?
— Шикарная, скажу тебе. Щукин этого майора вывернул наизнанку, как старую перчатку. Мне доложили, что сегодня Ивашин уже снимал со своих стружку.
— А Бизон?
— Он психанул. Ему не понравилось, что поставили под рентген Щукина. Но еще больше, что провалились так бездарно.
— Ивашин догадался?
— Думаю, да. Не дурак же. Но ваш виноград для него зелен.
— Око видит, а зуб неймет? — уточнил Крымов. И оба они засмеялись.
К дому на Вятской улице, где жил отставной майор Егор Фомич Квасов, Крымов приехал сам. Оставил машину за квартал и прошел остальное расстояние пешком. Дом был старым, давно требовавшим ремонта. В подъезде пахло помоями. Лифт не работал.
На четвертый этаж Крымову пришлось подниматься своим ходом. На звонок открыл дверь Квасов, массивный, уже начинавший оплывать мужчина, одетый по-домашнему в махровый, давно не стиранный халат. Сквозь редкие волосы Квасова просвечивала белая блестящая кожа головы. Красный мясистый нос выглядел созревшей ягодой клубники.
Увидев нежданного гостя, Квасов удивленно раскрыл глаза и прогудел баритоном:
— Генерал! Собственной персоной. Вот удивил, так удивил. Где-то собака сдохнет, не иначе.
— Ты мне нужен, Егор Фомич, — ответил Крымов, не поддержав шуток хозяина квартиры.
— Входи.
Квасов плотно притворил за гостем дверь и даже набросил на нее цепочку. Они прошли в комнату. Здесь все открыто свидетельствовало об одиночестве и крайней неряшливости хозяина. Грязные занавески на окне. Неубранный стол с остатками обеда. Мухи, ползавшие по цветастой клеенке.
Смахнув со стула прямо на пол старые газеты, Квасов предложил:
— Прошу, генерал! И слушаю тебя внимательно.
Крымов вынул из кармана пачку денег. По фиолетовым линиям на банковской упаковке Квасов определил — купюры тысячные. Штук сто. Спросил удивленно:
— Что это? Ты мне вроде ничего не должен.
— Аванс, — пояснил Крымов. — За небольшую услугу. Остальные деньги, — генерал помолчал, стараясь паузой придать своим словам особую весомость, — еще девятьсот тысяч, получишь по исполнении. Устраивает?
— Не слабо, — сказал Квасов и посерьезнел. — Такой куш за просто так не отваливают. Верно?
— Верно, но работа простая. Ни риска, ни чего-то противозаконного.
— За что же бабки?
— За срочность и качество.
Они проговорили больше часа. Крымов уехал только тогда, когда убедился, что Квасов понял абсолютно все и запомнил главное, не делая никаких записей.
Уже на другой день Квасов взялся за работу. Первым делом ему нужно было дозвониться до корреспондента «Московских вестей» Тимофея Жарова. Для этого Квасов вынужден был обойти четыре телефонные будки. Рывок к вершинам технической цивилизации, начатый горбачевской перестройкой, вывел московские таксофоны из зоны плохой работы в прошлом, и теперь они работали отвратительно. На одном аппарате трубка была с корнем вырвана руками неизвестного умельца. Другой автомат сглотнул пластмассовый жетон, утробно ухнув железным нутром, даже не сказав спасибо, связи не дал. Третий — вроде бы честь по чести послал вызов, но после того, как на противоположном конце сняли трубку, глотать жетон отказался. Квасов пытался силой протолкнуть кругляш в прорезь, но какая-то заслонка не позволила это сделать. Лишь четвертый автомат исполнил обязанность, ради которой его поставили на городской улице. Он исправно послал вызов, проглотил жетон и соединил Квасова с абонентом.
— Слушаю, Жаров, — раздался в трубке молодой звонкий голос.
— Тимофей Викторович, — не меняя голоса, сказал Квасов. — С вами говорит полковник юстиции. — Он на миг замялся и добавил смущенно: — В отставке. У меня есть документы, которые вас несомненно заинтересуют. Это продолжение темы о коррупции в армии. Если хотите, можем встретиться. Когда? Через полчаса, устроит? Метро «Арбатская». В центре подземного вестибюля. Узнать меня просто. Высокий, солидный. Без формы. В руке буду держать красную папку с тиснением «Для доклада». Я сделаю так, что вы ее увидите. Только не надо магнитофонов. И никаких других хитростей. Я работаю на вас, и играть будем честно. Договорились? Жду.