Павловна резво оттаскивает меня в сторону.
— Хаматов, ну что ты угораешь? — шепчет рассерженно. — Немедленно сделай что-нибудь.
— И что ты предлагаешь? — принимаю вид серьёзный и сосредоточенный.
— Надо от неё избавиться.
— Поможешь спрятать труп?
И на черта я так пошутил? Можно было догадаться, что Павловна всё понимает буквально. Меняется в лице: бледнеет вся, вздрагивает. Хоть рта не открывай.
Но только я собираюсь её успокоить, как по пояснице мне прилетает дверной ручкой.
— Ой. Я попить захотел, — виновато лепечет мой сын.
А место удара горит, хоть на стены лезь!
— Ты вроде спал? — выцеживаю сквозь зубы, едва себя контролируя. Мгновенная карма, блин, не иначе.
— Вы тут шумели, — бурчит Вова, но потом, видимо, замечает Виолетту, хмурится. — Откуда здесь бабушка?
— В гости приехала, а мне здесь не рады, — горько вздыхает старая лиса.
Женя медленно моргает, округляет глаза…
Дошло, наконец? То-то же.
— А сразу нельзя было сказать?! — шепчет она одними губами.
«Ты разве дала мне слово вставить?» — так же отвечаю ей без слов.
— Ясно, — кивает Вова немного резко и лезет в холодильник за пластиковой бутылкой. — Ба?
— М? — рассеянно отзывается Виолетта, куда больше заинтересованная нашими переглядываниями с красивой соседкой, чем внуком.
— А почему ты вдруг про меня вспомнила? — пристальный взгляд карих глаз пронизывает до глубины души.
Та так и застывает, с рукой, картинно прижатой к пышной груди.
— Ну-у… — тянет она, явно придумывая варианты ответа и не находит ничего лучше, чем перефразировать Женю: — В моём возрасте нагрузки на сердце опасны. А ты временами такой безобразник.
— Тогда береги себя, — хмыкает сын. И уходит.
В этот момент я готов её удавить.
— Н-да… — вздыхает задумчиво Павловна. — И всё-таки я на ваш счёт не слишком ошиблась.
Резко устав от гостей, вызываю такси.
Бывшая тёща периодически шумно пыхтит. Утверждает, что парень окончательно скатится без материнской опеки.
Когда Виолетта это ворчит через губу, соседка не скрывает скептицизма. Оно и понятно. Вот эти все уверения, что Вова стал трудным подростком, потому что я не пустил его к матери и сам недодал ему ласки — это только слова. Поведение Ляли отрицает способность на материнские чувства. Что-то жена не рвалась назад, хотя знала, что я вкалываю на износ. А потом дома кручусь и за отца, и за мать, и за чёртову бабушку.
Перехватить саму Женю в суете скорых проводов не успеваю. Но ранним утром за дверью нахожу накрытую полотенцем миску с оладьями.
Ещё тёплые. И от улыбки Вовы, когда он их уплетает, на душе тепло.
— Это лучшее, что я ел за последнее время, — признаётся сын, слизывая с пальцев сметану. — Всегда бы так.
— Я научусь, — говорю, и начинаем смеяться. Лучше всего мне удаются угли.
— А спорим, я организую нам шикарный ужин? — загадочно сверкает он глазами.
Снова смеёмся. Я воспринимаю его слова в шутку.
Впрочем, зря…
Глава 16
Глава 16
Женя
К полудню зарядил мелкий дождик. На улицу не выйти, а в доме духота. Выходной, у меня, наконец, есть возможность заняться генеральной уборкой, но пылесоса я не нашла. Ковры не выбить, занавески не постирать — все планы насмарку!
Вздохнув, достаю из сумки три стопки тетрадок. На полях возле каждой ошибки в контрольной отмечаю, какие темы нужно повторить. Седьмой у меня выпросит, что начинать уроки будем с таблицы умножения. К весне, может, вызубрят все волей-неволей.
За окном то и дело мельтешит яркое пятно. Вовочка в жёлтом дождевике шастает у забора. Я пытаюсь разглядеть, чем он там занимается, но из-за густой растительности ни черта не видно. Заметив меня, он приветливо машет рукой. Сама невинность! Только глаза уж больно хитрющие…
Ох, чувствую, негодник разобьёт не одно сердце. Девочки любят таких, проблемных.
Наверное, зря я Ларионову с ним в пару поставила. Она вся такая серьёзная, правильная — как раз в группе риска. Хаматовы наверняка уедут. После выпускного точно. Надеюсь, дороги этих двух подростков разойдутся без сердечных драм.
Потупив ещё немного, возвращаюсь к контрольным. Когда выставляю последнюю оценку, часы намекают, что неплохо бы пообедать.
Первым делом отправляюсь кормить пса. С кличкой своего заступника я долго не заморачивалась. В голове крутилось только собака Жучка. Вот он и стал — Жучок. Ему прямо подходит, тот ещё жук!
Молочное он не ест, понимаете ли!
Пришлось покупать в магазине набор из куриных голов, лёгких, лап, гребешков. Наварила каши с потрохами, пусть только попробует носом крутить.
Выкладываю часть варева в миску на крыльце и зову собаку. Остатки скормлю ему ужин.
Жучок не идёт, хотя обычно достаточно приоткрыть дверь, и он уже тут как тут — ништячки выпрашивает. Странно. Может, в непогоду ждёт доставки на дом?
Ёжась от сырости, плетусь к конуре. Внутри его тоже нет…
— Жучок, ну ты где?
Хоть бы залаял, негодяй! Ни звука.
Ищу его везде: за баней, в хозяйственных постройках, отчаявшись, даже в колодец заглядываю — будто сквозь землю провалился!
Насколько я знаю собак, ни один приличный барбос не станет без надобности лапы мочить. А дождь только усиливается.
Как дура ношусь по двору с кастрюлей каши в руках. Проверив каждый закуток, иду к соседям. И вовремя! Жучок вылетает из дома Хаматовых пулей. А следом Вова, весь красный от возмущения.
— Евгения Павловна, это же произвол!
— Что случилось? — Непонимающе смотрю на весело крутящегося под ногами Жучка, потом опять на своего ученика.
Ума не приложу, что эти два бездельника могли не поделить, но дурные предчувствия уже кружат надо мной чёрными воронами.
— Капец случился! Идёмте, покажу.
Делать нечего, разуваюсь и по отпечаткам грязных собачьих лап следую за Вовочкой вплоть до самой кухни. Цепочка следов обрывается... на стене. Примерно на уровне моего пояса.
Оставив кастрюлю у микроволновки, немного выдыхаю.
Тьфу ты! Я уже думала, произошло что-то страшное.
— Ну и что тут у нас?
— Кража с проникновением, Евгения Павловна! — торжественно объявляет Вовочка. — Вы собаку почему не кормите? Она же от голода совсем стыд потеряла. Вот, полюбуйтесь! — Суёт мне пустую тарелку под нос. — Здесь были котлетки. Пять… семь! Да, целых семь штук!
— Посуда же чистая. — Смотрю на Вову с недоумением.
— Начисто вылизал! Вы понюхайте. — И на своём примере подносит тарелку к лицу. — Фу, как слюнями тащит! И немного дерьмом. Наверно, перед этим яйца…
— Достаточно, — торопливо перебиваю его, пока меня прямо здесь не стошнило.
Честно говоря, я и до этого брезговала что-либо нюхать, теперь уж подавно.
— А котлетки пахли почти так же вкусно, как ваши оладьи, — вздыхает он горько. — Я так хотел сделать папе сюрприз.
— Ты умеешь готовить? — Вот бы не подумала.
— Не-а. Просто повторял всё в точности, как в видеоролике. Первый раз что-то толковое получилось...
И застенчиво улыбается, демонстрируя две очаровательные ямочки на щеках.
Моё сердце тает от умиления, но я не уверена, что это веский повод хозяйничать в чужом доме.
— Ну пойдём, узнаем, как нам быть у твоего отца.
— Когда он занят? Я, признаться, ещё хотел бы пожить…
Я тоже не горю желанием попадаться на глаза Хаматову. Ему вообще необязательно знать, что я здесь была.
— Ладно, будут тебе котлеты. Но сперва принеси швабру, вымоем пол. Иначе грязь засохнет. И ещё подготовь молоко и капусту, — добавляю, заглядывая в холодильник. — Дело, конечно, ваше, но свинина на ночь — большая нагрузка для организма.