— Хаматов, ты совсем?!
Я поднимаю бровь выше.
— Мне тебя, что ли, им выпороть?
Она начинает сопеть, гневно топает ножкой.
— Ты ведёшь себя возмутительно! Я такого не потерплю! Ну-ка, живо сделай два шага назад, медленно повернись и чеши отсюда!
— Нет, ну всё-таки. Как это должно решить вопрос с моей эрекцией? — угораю с неё, потому что иначе самого от злости порвёт. Пересрал я знатно, всё же. С неё не сталось бы свалиться в какой-нибудь заброшенный колодец.
Женя растерянно опускает взгляд на мой пах.
Привираю, конечно, с копьём наперевес особо не побегаешь. Но она пусть не думает всё так просто замять. Ещё никто безнаказанно со мной не шутил. Причём не со мной даже — надо мной!
— Да что ты заладил? С ней сам разбирайся! Я тебя, наоборот, пытаюсь отвадить.
— Тыкая мне в морду палкой? Креативно!
— Смейся-смейся, только потом не жалуйся.
— Ну, мне уже давно не до шуток. Так что давай-ка, избушка, принимай гостей! — Опять тяну пальцы к ширинке.
— Только попробуй!
— Я не только попробую. — Похабно подмигиваю. — Давно пора там смахнуть паутину!
— Хам… Хам… — задыхается Женечка, стремительно и равномерно краснея. — Ну всё, Хаматов!
Зря я ждал от неё просветления и слов покаяния.
Не успеваю сделать и пары шагов, чтобы схватить скандалистку под белы рученьки для неотложного сопровождения домой, случается вот это поворот...
Резкий свист вспарывает воздух — и хрясть! — в ладонь мне вонзается с десяток колючек! Только и успеваю дёрнуться, как Женя снова замахивается длинным стеблем, который она держит сложенными пополам листьями лопуха.
— Ай! Больно! — ору как потерпевший, ощутив бедром крепкие зацепистые шипы плодовой шишки. Знал бы, джинсы надел поплотнее, а не эту марлю изо льна!
Мозг в шоке, язык отнимает, как-то даже слов по случаю не подберу. А она опять целится!
На самое сокровенное покушается, гадина!
— Да любой на моём месте бы в избушку попросился! Нечего было красную дорожку стелить. В три слоя!
— Я поняла, ты псих, Хаматов! Оборзевший от безнаказанности придурок! Таких, как ты, только лечить. Пиздюлями, — рычит на меня эта фурия.
И снова — хрясть! — колючками по ногам. Я в подробностях ощущаю, насколько плодородны наши земли. Какая мощная на них произрастает флора. Какой бодрящий и моментальный эффект от местных трав, без всякого заваривания.
— Паутина тебя моя беспокоит? Эрекция жить не даёт? Ну так это поправимо. Получай! — В очередной раз прилетает по бедру.
Это же надо быть такой припизднутой? Ещё пару ударов, и точно попадёт, куда метит!
Вечно везти мне не может, поэтому решаю, что терять всё равно нечего. С рёвом налетаю на мелкую пакость, и мы валимся в траву.
Женька снизу… Женька сверху… снова снизу — всё, как в грёзах! Ну почти. А ведь мне говорили: аккуратнее надо с желаниями, как начнут исполняться…
Н-да, ситуация для меня нестандартная. Глупейшая.
Однако продолжаю процесс обезвреживания, как будто от этого зависит моя жизнь. Впрочем, жизнь, может, и не зависит, а вот потомство — точно!
— Убери от меня свои лапы! — шипит на меня Женя.
— Я что, похож на идиота? — пытаюсь задобрить её ласковым голосом.
— На насильника, — подсказывает она.
— А чё сразу насильник? Ещё скажи, таблетки перепутала, и ночь я должен был торчать не в тебе, а на толчке.
Женя лишь на мгновение хмурится, но почти сразу светлеет лицом.
— Это были не мои таблетки! — Она кривится, поняв, что за чушь сейчас произнесла, но отпираться всё равно не прекращает: — Точнее, при мне оказались случайно... В смысле, я ничего такого не планировала. И не делала!
— Ты ври, да не завирайся.
— Кто здесь? — охрипший голос с дороги разрывает нить разговора.
Мы с Женей замираем, как будто пойманные голышом, а не на ссоре. Не то чтобы Юрьевна разносила сплетни, но встретить коллегу распластанной под мужиком у обочины — махровый моветон.
Да в таком виде, Женя в любой точке на карте сойдёт за жертву бурной ночи!
Кстати, откуда у неё сено в волосах?..
Ай, ладно. Не до того сейчас. Тут нежданный свидетель заждался.
Я делаю максимально серьёзную морду и, приподнявшись, выглядываю из травы.
— Ой, Паша, здравствуй. Ты-то мне и нужен!
Глава 10
Глава 10
Женя
Сердце колотится так, будто за мной черти гнались. Отмудохала я соседа знатно. Пусть только посмеет ко мне сунуться — кранты его репутации. Здоровенный бугай, а продул в драке молодой училке. Да ещё шипами оброс в интересных местах. Чем не компромат?
Да ни один приличный бандит в жизни никому про такой позор не расскажет!
Так что если Хаматову для счастья не хватает острых ощущений, совсем необязательно приплетать меня. Скорее даже крайне нежелательно. О чём я и собираюсь ему в лоб сказать. Пока запал не иссяк, и мой язык не затянуло в то место, каким я думала, когда забыла про чёртовы таблетки.
Нет, он, конечно, тоже хорош. Склонить к интиму я его хотела! Сколько самомнения!
Он вообще не в моём вкусе. Ну или точнее очень даже в моём, просто спутаться с уголовником… Это же вообще! В какой кондиции надо быть?
Хотя, если не брать в расчёт нюансы преступной деятельности, не могу отрицать, что что-то в нём есть… помимо веса.
Серьёзно, он меня сейчас раздавит! Такого из гаубицы только можно сдвинуть, я рядом с ним, как дух бесплотный. Но близость наших тел меня волнует. Начать хотя бы с того, что меня никто и никогда не сжимал так страстно.
А Хаматов не щадит. Особенно он хорош в гневе. Дыхание возбуждённое, глаза горят, обещают спалить дотла и возродить из пепла. По виду ему тоже нравится, завёлся аж… Щетина, ухмылка наискосок — классика жанра. Таким принято отдаваться без долгих уговоров. Не удержавшись, представляю, как всё было бы, поведи я себя сейчас легкомысленно. Безумно сладко. Наверное, жалела бы. Потом.
Мысленно бью себя по щекам. Вспоминаю, из-за кого всё. Не было Павла, я горя не знала! Мне бы послать его понадёжней, от греха и соблазнов. Я уже собираюсь начать достойную отповедь, но тут нас прерывают.
— Кто здесь?
Юрьевна!!!
Подкралась тихо, как старость.
Хаматов напрягается. Я так вовсе ни жива, ни мертва.
Вообще-то, я почти не матерюсь, но...
Бляха-муха!
Только попасться с мужчиной в кустах не хватало. Капец.
Быстро сползаю ниже и с головой скрываюсь под Павлом. Я в домике! Страшно открыть глаза и увидеть склонившееся надо мной лицо завуча... Объясняй потом, что мы тут случайно в траве прилегли.
— Ой, Паша, здравствуй. Ты-то мне и нужен! — светским тоном сообщает Юрьевна.
— И что, вы даже не спросите, что я здесь делаю?
Я таращу глаза на кадык Хаматова, не веря ушам своим.
Вот чего он нарывается? Мало, что ли, огрёб? Не спрашивают — радуйся. Мозги у него есть? Нет?
— Меньше знаешь — крепче сон! — смеётся в ответ как-то натужно Юрьевна. — Прости, ради бога, я ни в коем случае не хотела тебя отвлечь! — продолжает она громко, чтоб было слышно с дороги. — Видишь ли, мне нужна твоя помощь. Сведи меня с кем-то, кто может быстро и недорого отыскать человека. Я в долгу не останусь.
— Муж пропал, что ли?
— Пока только намылился, впрочем, не важно. Мне бы подстилку его вычислить, большего не надо. Я пробовала выпытать, но Вася быстро бегает и от вил уворачивается, змей подлый.
— Понятно. — Кивает этот дурень бестолковый, и добавляет после задумчивой паузы: — А почему решили обратиться ко мне?
А к кому ж ещё?!
Нечего дурачком прикидываться, коли на лице род занятий написан.
— Можно, я подойду ближе? Не хочу кричать на всю деревню.