Я устроил маленький ужин при свечах, стараясь ничем её не обидеть. Она была как маленькая запуганная лань, взвешивая каждое слово и движение…
Мы стали встречаться почти каждый день, она даже познакомилась с Сашкой, кажется, они понравились друг другу. Я даже привык, что она обо мне заботится. Хозяйством я обычно не успеваю заниматься, так как дома бываю налетами. Мне даже нравилось думать, что кто-то меня ждет дома. Не в этом ли смысл семейной жизни – в уверенности, что дома тебя ждут? Причем любого – усталого или бодрого, злого или в хорошем настроении, с деньгами или без… Наверно, опять идеализирую. Или просто расслабился под блюзы. Я не люблю быть привязанным к определенному месту. Это ограничение свободы. Я чувствую себя комфортно везде, зачем же иметь квартиру, чтобы потом, как пчелке, возвращаться, обустраивать, все время быть озабоченным какими-то житейскими делами. Дома – это понятие не места, а ощущения.
После полугода встреч у нас произошел разговор, который я бы назвал попыткой что-то определить словами. Некоторым людям хочется все обозначить словами, но, когда произнесено слово, оно начинает терять смысл.
– Анна, мы с тобой не в таком возрасте, когда можно позволить себе делать резкие зигзаги. У нас с тобой дети, которые могут нас либо не понять, либо не принять. Но я хочу, чтобы ты знала – мне с тобой так спокойно, что хочется просто лежать у твоих ног и ни о чем не думать… Мне с тобой хорошо, легко, уютно… Я хочу показать тебе Париж, хочу показать тебе весь мир с его яркими красками, невозможными оттенками, хочу, чтобы ты поняла меня, ощутила этот мир, как ощущаю его я.
– А я хочу на море, я там давно не была.
– Можно всё устроить, думаю, это не станет камнем преткновения в наших отношениях.
Когда разговариваешь с женщиной, нужно всегда делать скидку на её эмоции. Анна была из тех женщин, с которыми сложнее вдвойне. Она часто меняла свои решения. И мои логические доводы уходили в «чёрную дыру». И все-таки я её любил.
Куда уходит любовь? Трансформируется во что-то другое или действительно уходит… Да, мы были с ней в Париже. Обедали в маленьких ресторанах, взбирались на Монмартр полюбоваться на базилику Сакре-Кёр, гуляли вдоль Сены с мостами, с которых хочется броситься… Пили вино, гуляли по ночному городу, позволяли себе большие и маленькие безумства.
…Если я помню отчётливо кошмар расставания с Анжелой, то с Анной все кончилось настолько спокойно, что я даже не мог себе представить. Она позвонила мне, когда я был в Москве в командировке.
– Лева, это очень серьезно, что я тебе сейчас скажу.
– Аннушка, что-то случилось?
– Собственно ничего особенного. Я выхожу замуж.
Я молчал.
– Я устала ждать, Лева. Ведь я обыкновенная баба, которой нужно обыкновенное женское счастье. Я тебя люблю, это правда, но я не могу жить так, как хочешь ты. Мне нужно, чтобы ты не просто со мной встречался – чтобы ты был рядом…Я не знаю, как тебе это объяснить, мне кажется, что все мои слова просто откатываются обратно, Лева, это все очень печально, но мне легче это сказать по телефону, и не ищи со мной встреч…
Что я мог сказать? Я итак слишком часто иду на поводу у своего романтизма. Анна была мне хорошей женой, уверен, но очарование стало бы пропадать. Я, наверно, ненормальный – хочу сохранить миг счастья в неизменном виде. Это, опять же, противоречит самой жизни. Любовь, переходящая из одного качества в другое – какое насилие над идеализмом! Почему-то стало опять безразлично, как будет дальше. Конечно, это все очень закономерно, убеждал я себя. Ведь я не хотел ничего менять в своей жизни, просто Анна должна была принять меня и мою жизнь такими, как есть. И мне удалось без сожаленья сделать свою любовь с Анной эпизодом моей жизненной книги. Сожаление о чем-либо – самая бесполезная вещь в мире.
Я включаю Ванессу Мэй, так много жизненной силы в её игре. Экспрессия, полнота ощущений, буйство реальности… Скрипка напоминает мне, что любовь, щемящая грусть, обновление – лишь последовательные звенья в цепочке, по которой трудно карабкаться, но если не хочешь свалиться в пропасть и стать неудачником в этой жизни – держись руками, зубами, чем угодно, держись и продвигайся по этой цепочке. Жизнь – это движение.
Ванжерина шла по Аникуте под руку с Прану, и ей казалось, что она здесь уже была. Навстречу попадались обыкновенные люди с человеческими лицами, правда, немного странно одетые. Было много вещей из кожи, замысловатого фасона. Такие можно увидеть на демонстрациях высокой моды, фантазии кутюрье об идеальных женщинах и мужчинах. Лица были приветливые, некоторые здоровались с Прану. Солнце на небе было серебристого цвета, а воздух отсвечивал фиолетовыми оттенками. Был день, но казалось, что были сумерки. Бесшумно проезжали машины округлых форм, только приглядевшись, можно было заметить, что у них нет колес, они скользили по слою воздуха, как по водной глади. Дома были невысокие, только вдали виднелась башня с переплетенными серебряными кольцами. Какое-то спокойствие царило на улицах. Как будто никто никуда не спешил.