Как и бывает в около двадцатилетнем возрасте, тридцатилетние кажутся очень далёкими и старыми. Лиля была хороша собой, и на неё часто обращали внимание мужчины. Чёрные длинные волосы, спадающие на плечи, карие глаза, смотрящие дерзко и прямо. С детства она привыкла быть в центре внимания, занимаясь то в школьной хоровой студии, то в театральном кружке. После восьмилетки она сразу пошла в училище и зажила самостоятельно, вдали от родителей.
Из вагонного коридора донёсся звон стаканов, проводница предлагала чай. Роман напряжённо молчал, изображая полное отсутствие интереса к её особе. Обычно мужчины бывали более настойчивы. Она подождала, что он предложит угостить её чаем, но её желания не оправдались. Не отрывая внимательного взгляда от книги, он помешивал ложечкой в стакане. Мизинец на правой руке слегка отставлен, ногти правильной формы длиннее, чем обычно. Прошёл уже почти час обоюдного молчания, слышался только мерный стук колес и тихое позвякивание ложечки в стакане.
– Роман, извините, если я вас обидела.
– Я понимаю, барышня, вы не со зла. Но я действительно режиссер и действительно еду ставить спектакль. Возможно, и не один.
– Расскажите мне о нём.
– Спектакль еще только в голове, милая барышня. Сюжет несколько отличается от традиционного. Да, я забыл сказать, автор Сен-Жюст, был такой поэт, в некотором роде революционный. Но пьеса совсем о другом. Это размышления о разуме и безумии, мудрости и тупости. Пьеса об Арлекино, надевшего маску Диогена.
– Со слезами и любовью к Коломбине?
– Любовь как тривиальный треугольник не имеет большой ценности. Там нет треугольника. Там есть душевный поединок между Арлекином и Переттой, между мужчиной и женщиной. Игра в любовь, чтобы вызвать ответное чувство, отречение от любви и вновь её признание. Смена масок с минимумом декораций.
– И что же бедная Перетта?
– Мне кажется, что её тоже забавляла игра, но она пыталась в ней разобраться.
– Как все запущено. Игра, игра… Судя по вашей интерпретации, довольно скучная пьеса, для массового зрителя я имею в виду.
– А театр не есть массовое искусство. Тем более камерный.
– Какие же чудеса должны произойти, чтобы вот так вдруг пригласили ставить спектакль?
– Барышня опять сомневается. Бывают чудеса.
– Да нет, мне даже стало интересно. Не с каждым можно вот так запросто поговорить о высоких материях, а вдруг вы прославитесь, а я буду писать мемуары, как мы пили чай в одном купе!
– Что ж. Тогда настало время перейти на «ты» и выпить чаю «на брудершафт». Это не шампанское, конечно, и нет ананасов, но тоже неплохо!
Роман картинно поднял стакан.
– В конце концов, есть некоторая предопределённость в нашей встрече. Скажу по секрету, роль Перетты практически вакантна. А вдруг это и есть вы, то есть – ты!
– Что ж! Давайте «на брудершафт» и за удачную постановку спектакля!
– Как трогательно! Ах! И зарыдали оба! Пушкин, между прочим… Что-то там рифмующееся с «гроба», – вдруг трагическим голосом закончил он.
– Забавно, забавно.
– Забавней и забавней. Лилечка… Кстати, имя у тебя очень древнее. Если верить евреям, то именно Лилит была первым человеком, а вовсе не Адам. Пожалуй, она была большей искусительницей, чем змей. Тебе не говорили об этом? – взгляд его изменился.
Глаза стали не серыми, а жёлто-зелёными. Дерзкий, пристальный, изучающий, откровенно-сексуальный взгляд…
– Барышня смутилась… Солдат ребенка не обидит! Простите великодушно старого паяца. Это во мне заговорила пра-пра-пра какая-то бабушка, шалунья и флиртоманка. Так на чем мы остановились… Предлагаю тебе попробоваться на эту роль!
– Так сразу?
– Сразу… Я понял сразу!
Уж слишком запальчиво он произносил это, и Лиля не могла отвязаться от ощущения, что участвует в каком-то моноспектакле – только в качестве зрителя. Причем по сценарию у нее роль статистки, но любые её реплики абсолютно не влияют на основную линию сюжета.
– Или ты не хочешь?! – вскрикнул Роман низким и устрашающим голосом.
Лучший выход – подыграть ему, подумалось ей, галопом в голове понеслись девические страшилки о маньяках и убийцах.
– Я… просто мечтаю попробовать! Ведь до сих пор у меня были только детские роли… Мальвина, дрессирующая Артемона…
– Вот! Вот! Я знал! Мальвина-Коломбина-Перетта! Жеманная девочка – девушка – женщина, пытающаяся властвовать и попадающаяся на крюкок собственного изворотливого ума.
– Позволь не согласиться, ум у Мальвины не так изворотлив, она просто очень капризная девочка, из каприза сделавшая себе мантию непревзойденности и величия! (Господи, что я несу, совершеннейший бред, глаза у него безумные, он даже не улыбается, это точно маньяк).