Конечно же, он имел в виду, что на озёрах начнутся ее водные процедуры, и так день за днём она начнёт выздоравливать. А Ольге вдруг стало так спокойно. Она поняла, что в их извечно девичьей тусовке появился надежный и сильный мужчина, так странно встретившийся на их жизненном пути, и теперь они с Машей под надежной защитой. Пусть они и не знают его толком, но от него веет и добротой, и надежностью, и человечностью.
«Такое странное чувство, – подумала Ольга. – Я ему полностью доверяю». И она расслабила свое напряженное лицо, опустила руки вдоль тела, наклонила голову набок и улыбнулась, как ей казалось доверительной улыбкой. Сергей видел, как его слова мгновенно сняли приступ, и вспомнил, что он где-то читал, что с больными с такого рода психическими расстройствами нужно говорить ласково и успокоительно, чтобы они не начали паниковать. Иначе их судороги могут довести до эпилепсии. А им, в их ситуации, это сейчас совсем ни к чему. Ему, конечно, было не совсем понятно, почему здоровая подруга не обращает внимания на больную. Могла бы хоть оборачиваться время от времени, чтобы присматривать, не начался ли очередной приступ. А то скачет за Игнатом и в ус не дует, что там позади происходит. Он смотрел на поникшую голову Ольги, на лице которой блуждала дебильная улыбка, и думал, что хорошо, что нет слюней, вытекающих из уголка рта. Он где-то читал, что если у таких больных… Сергей тряхнул головой: «Хватит вспоминать о том, что читал и что пишут. Доброта и ласка!» – приказал он себе и легонько подтолкнул Ольгу:
– Пойдем. Мы подотстали.
И они снова двинулись в путь, каждый, думая о своем.
Глава 17.
Четверг, 8 июля.
Митя не ушел из лагеря. Он спрятался за дерево, растущее рядом с поляной, и размышлял. Ему не нужна была проверка двенадцати человек, как они планировали с Игнатом. Он сразу почувствовал две неземные энергии. Так бывает редко, и неясно, от чего это зависит. Одна энергия была очень слабой, слабо ощутимой, но она была. В ней был высокий уровень динамики, что говорит о бесспорном лидерстве. Вторая была мощной, но ее природа была явно не та, за которую пытался выдать ее этот тип. Преобразованиями он старался заменить ауру.
«Выходит, одного я нашёл. Второй – явно Жот. Мне еще ни разу не приходилось с ними сталкиваться лицом к лицу. Они начинают действовать открыто, выходят на контакт с людьми при нас, а это говорит о том, что они знают всё. Но не нападают».
Митя размышлял обо всем, прислонившись спиной к осине, единственному дереву, блокирующему мысли, рядом с ним не нужно их было прятать.
«Думаю, Жот всё понял. Но если они знают всё, и им тоже нужны все пять пробирок, то они не будут их собирать отдельно. Они, скорее, будут пытаться отнять их у нас сразу все. Хотя… Тут нельзя предугадать. Ставки слишком высоки».
Постояв еще немного, Митя пошёл домой поделиться с Игнатом сведениями о том, что «первый» найден. Дойдя до дома, он удивился, почему нет света в окошках, и, зайдя в калитку, уже понимал, что Игната дома нет. В доме накрытый к чаю стол остался нетронутым. Митя сел к столу и, закинув сухарик в рот, задумался.
«Если что-то пойдет не так – встречаемся в сторожке у Шайтан-озера», – вспомнились ему слова Игната.
«Так. Выходит, если сегодня он не появится, то мне нужно вести первого найденного туда. Но мне нужно еще каким-то образом рассказать все ему и сделать так, чтоб он мне поверил. Хотя земные парни – подростки более восприимчивы и безрассудны. Тем более, если я не ошибся, и это действительно он – у него не должно быть страха».
Так сидел Митя и рассуждал, грызя сухари. Он и не подозревал, что он нашёл второго, потому что первого Игнат уже вёл к сторожке. Нужно было найти еще трёх, так скажем, туристов, прибывших волею судеб в Окунёво.
Глава 18.
Четверг, 8 июля.
Группа, в которой главенствовал Игнат, пробираясь сквозь лесную чащу периодически требовала привала, на что проводник отвечал:
– Рано. Привал будет, но чуть позже.
И уже когда совсем отчаявшиеся девушки хотели перейти на положение рабов, то есть молить об отдыхе на коленях, они услышали долгожданное:
– Привал.
Крошечный пятачок густо растущего белого клевера среди огромных папоротников стал божественной периной для рухнувших тел. Игнат достал фляжку. Сделал глоток и передал Сергею, тот, следуя примеру, также сделал глоток, подержал жидкость во рту, сглотнул, о чем-то подумал, прежде чем передать фляжку Ольге, видимо решил, что не повредит, но наблюдал за тем, как она отреагирует на содержимое. Но та, не морщась, сделала глоток и передала Маше. Маша подняла фляжку к небу, как будто чокаясь с ним, обвела взглядом присутствующих и сказала: