Она опять замолчала, а Николь, размышляя над её словами, всё больше подтверждала свое предположение об изменениях в мировоззрениях в их клане.
— Я не могу ответить тебе, от чего ты умрешь, — говоря это Стеф, пристально смотрела на неё. — Никто не знает. Это покажет время.
— Но ведь от чего-то вампиры и оборотни все — таки умирали? — недоумение не сходило с лица Николь.
— О-о-о, были разные причины, — ухмыльнулась Стеф.- Были времена, когда наши сородичи истребляли себе подобных.
Николь удивлённо смотрела на неё, не понимая, правду говорит Стеф или шутит.
- Да-да-да, не удивляйся, были и такие эпизоды нашей истории. Кто там был прав, кто виноват — неизвестно. Но бились они насмерть. В основном за территорию, им же нужно было где-то кормиться. Как правило, погибали практически все: одни в вампирской войне, другие — по решению суда старейшин. Там тоже была своя философия.
А когда происходили разногласия с оборотнями, тут пощады не было никому. Это сейчас у нас договор со стаей. А тогда кровь лилась рекой, в прямом смысле слова.
Теперь такого практически нет. Попадаются одиночки, которые хотят самоутвердиться и начать верховодить. Но, как правило, ищейки их тут же вычисляют и старейшины вершат суд.
Сейчас всё по-другому, мир изменился. Все стороны научились мирному существованию, потому что поняли, что так спокойнее.
— Ну, а законы и правила? Их кто придумал? Старейшины? — Николь удобно устроилась на диване в ожидании продолжения экскурса в историю её клана.
— Не все. Некоторые пришли к нам из древних времен, а некоторые писались тогда, когда была необходимость. И в их нерушимости никто не сомневается. Правила — это ведь не плохо. Без них вообще нельзя, не в нашем мире, не в людском. Тогда точно наступит хаос.
— А если кто-то всё-таки нарушит? — тихо спросила Николь, не решаясь посмотреть на Стеф.
— Решение старейшин в нашем клане не обсуждают, их только выполняют.
— Но ведь моя мама ослушалась, — продолжала настаивать Николь.
— Нет, всё было совсем не так. Ты ведь знаешь, что Рената тоже была моей воспитанницей. Она не успела сделать выбор и, как выяснилось, у Тони было к ней влечение. И потом она ждала ребенка. Поэтому наши старейшины и его вожди договорились и теперь наблюдают. Старейшины очень хотят, чтобы ты осталась в клане, и поэтому провели ритуал. Они надеются, то ты не пойдешь против традиций и выберешь себе спутника из наших. Только тогда они успокоятся. Но наблюдать, скорее всего, продолжат.
— А старейшины никогда не меняли своего решения? — у Николь в ожидании ответа всё замерло.
— На моей памяти никогда, — покачала головой Стеф.
— Значит, я должна выполнить этот ритуал и быть с Робертом, сыном Шеннона. «И мы с Алексом никогда не сможем быть вместе. Как и ты с Богданом», — она с сожалением посмотрела на Стеф.
Осознание этой непреложной истины затопило всё внутри и у неё непроизвольно побежали слезы.
Стеф не знала об истинной причине её слез, но ей было жаль эту девочку, которой в 18 лет приходилось решать такую дилемму и жить без любви. Она сама была такой же, когда ей пришлось сделать непростой выбор. И хотя между ней и Алексом не было влечения, им обоим было очень больно при расставании.
Прошло очень много времени и боль от того решения утихла. И хотя она уже не испытывала никаких чувств к Алексу, но что-то всколыхнулось в душе, напоминая о том времени. И сейчас представив, что может произойти с Николь в случае неповиновения, Стеф ужаснулась. К горлу подкатил ком, а внутри все задрожало.
«Что это я? — она отвернулась. — Это не допустимо. Не хватало еще, чтобы Николь видела мои переживания. Это мне её нужно успокаивать».
— Помнишь тему моей научной работы? — перевела она разговор. — «Воздействие ультрафиолета на продолжительность жизнеспособности организма». Я перерыла кучу материала, собирая информацию. Но пока ничего. Но я не сдаюсь, когда-то должно что-то проявиться. Вот и ты не сдавайся.
Николь в задумчивости смотрела вдаль, почти не слыша, что говорит ей Стеф.
— Ты найдешь информацию и очень скоро, — наконец задумчиво проговорила она. — Я вижу тебя в этой же одежде, что и сейчас.
— Думаю, что это точно будет не сегодня, — Стеф поднялась и отвернулась, чтобы не показать волнение от проявившегося у Николь видения. — Уже второй час ночи. Ничего себе мы с тобой поболтали. Кому-то пора отдыхать.
Николь тяжело вздохнула, но пререкаться не стала. Она пошла в свою комнату, понуро опустив плечи.
«Тяжелая ей предстоит ночь, вернее её остаток. Придётся посодействовать, — решила Стеф, собирая со стола листы с докладом.
Зайдя через некоторое время в комнату Николь, она увидела, что та уже спит. Её лицо было напряженно, скулы сжаты. Ментально добавив тёплых волн и живописных картинок, Стеф увидела некое подобие улыбки на её лице. С чувством выполненной задачи она отправилась в свою комнату. Николь она вроде успокоила, а кто успокоит её.
Глава 25
Утро выдалось ярким и солнечным. Николь открыла глаза и улыбнулась. На душе было светло и радостно. Причиной был прекрасный сон, который она помнила в мельчайших подробностях.
Вспоминая свои ощущения в этот момент, она мечтательно закрыла глаза и почувствовала, что как будто поднимается к небу. Представив себя высоко в полете, она предалась чудесным воспоминаниям.
Ночью, внезапно проснувшись, она никак не могла снова заснуть. В голове вертелось множество событий произошедших с ней за такой короткий период времени. А мысли о непростых взаимоотношениях их клана со стаей перетекали в их непонятные отношения с Алексом.
Подумав о нём, она тут же представила его образ. Картинки сменяли одна другую: вот он улыбается, а вот — хмурится, а вот в его глазах такая тоска, что у неё щемило сердце и хотелось хоть как-то его успокоить.
Поддавшись эмоциональному порыву, она решила попробовать отыскать его, применив свои новые способности. И к удивлению ей это удалось. Она увидела его спящим в своей комнате. Подложив руку под голову, он посапывал во сне. Она затаила дыхание, боясь потерять видение, которое манило её и заставляло волноваться.
— «Николь», — вдруг произнес он. Николь от неожиданности вздрогнула и потеряла картинку. Она попробовала еще раз и не получив результата, разочаровано вздохнула.
Почему она сейчас его увидела, а вечером у неё ничего не получилось? Может потому, что рядом с ним не было Богдана? Ведь Стеф говорила, что мама тоже не видит Тони. Почему тогда она видит Алекса?
Ворочаясь с бока на бок, она задавала себе вопросы, на которые не было ответа. Мучаясь в неведении, она пыталась провалиться в сон, чтобы дать небольшую передышку её растревоженной душе.
Когда она, наконец, уснула, и ей приснился сон.
Они стояли с Алексом на берегу пруда. Он держал её за руки и, не отрывая взгляда, говорил о своих чувствах к ней. В этот момент она была счастлива. Счастлива настолько, что полностью растворилась в своих ощущениях и эмоциях. Глядя в его сияющие глаза, она видела в них себя и тоже была готова признаться ему в своем не безразличии.
А когда он её поцеловал, робко и неуверенно, как будто боясь, что она исчезнет, она почувствовала, как сильно начало биться её сердце. Казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Радостная и окрыленная она проснулась, продолжая трепетать от возбуждения.
Открыв глаза, когда — то голубые и яркие как небо в ясный день, а теперь светящиеся охряным светом, она выдохнула из себя весь воздух, который впитала во время этого чудесного полета.
«Вот какое оно счастье, — подумала Николь, — и ничего мне больше не надо. Хотя нет, надо с ним поговорить. Но как? Стеф запретила. А может всё — таки попробовать?»