На новом месте
Когда погаснут дни мечтаний…
В то время директором ВНИИприкладной микробиологии был профессор и генерал Д. В. Виноградов-Волжинский, также "старый петербуржец". По специальности он был паразитологом, весьма далеким от молекулярной биологии и генетики, но человеком умным, с большими административными способностями и знанием постановки дел в "хозяйстве" Смирнова (какое-то время он работал в Загорском военном институте, потом ушел из армии, а позже был восстановлен на действительной службе; во ВНИИ ПМ он попал из Военно-Медицинской Академии). Поэтому строительство и организация института при нем шли хорошо. Еще в 1976 году на месте будущего института я видел только поваленный лес, а через два года там уже были бараки ("ВЛГ" — временный лабораторный городок), в которых можно было работать. Одновременно велось строительство основных зданий и жилого городка недалеко от института, по предложению Волжинского получившего название "Оболенска". Строителями были военные (главной же строительной силой в Новосибирском центре, в Кольцово, предназначенного для работ с вирусами, являлись заключенные). Вместе с тем, в вопросах молекулярной биологии и генетики Волжинский разбирался слабо, да и не пытался разобраться. В остальных же делах, которые были поручены институту, он придерживался принципа: на каждом направлении — небольшие успехи, а там, глядишь, и Ефима (так за глаза фамильярно называли Смирнова) обгоним!
Ряд лет Волжинский не имел заместителей по науке. Поэтому мои еженедельные наезды во ВНИИ ПМ в течение 4-х лет он приветствовал, отдав мне "на откуп" организацию всех научных работ. Однако так долго продолжаться не могло и с появлением Рычкова, стремление Волжинского, как считали его недруги, всё делать в одиночку послужило одной из причин для недоразумений и заставили его искать выход из положения. Сначала вопрос о постоянном заместителе Волжинский попытался решить, назначив на соответствующую должность выходца из Загорска проф. В. Д. Саввэ (я познакомился с ним еще в Ростове как с членом комиссии, проверявшей институт по линии по "пятой проблемы"). Однако почти тут же было решено создать при ВНИИ ПМ специальный Институт иммунологии и по протекции Ключарева, игравшего видную роль в Организации п/я А-1063, В. Д. Саввэ утвердили в должности директора нового института. Тогда я порекомендовал Волжинскому кандидатуру Боровика, единственного доктора во ВНИИ ПМ, если не считать самого директора и К. И. Волкового, абсолютно не подходившего для этой должности. Подумав несколько дней, поскольку необдуманных решений он обычно избегал, Волжинский согласился. Это случилось незадолго до моего окончательного перехода во ВНИИ ПМ.
Когда Рычков предложил мне перейти во ВНИИ ПМ, я хорошо знал тамошнюю обстановку и рассчитывал, что получу все возможности для продолжения того, чего лишился после ухода из противочумной системы. Я не сказал раньше, что по соображениям режима, сути которых так и не понял, всякая связь противочумной системы со мной была оборвана. Дело дошло до того, что мне не разрешили сопровождать в поездке по противочумной системе моего приятеля проф В. Кнаппа, приехавшего в Союз по ранее сделанному мною приглашению, и послать за границу книгу "Биохимия и генетика возбудителя чумы", а сотрудникам Ростовского института "не рекомендовалось" даже бывать у меня дома! С момента перевода в Москву в противочумной системе я побывал только два раза (в Саратове и Ростове) с комиссиями под председательством Баева.
На моем фоне парадоксальным казалось положение полковника Волкового, переведенного во ВНИИ ПМ из Организации п/я А-1063 за грубое нарушение режима, который тем не менее пользовался полной "экстерриториальностью", ездил куда хотел и не пропускал ни одной конференции или "школы", При этом он вербовал сотрудников для ВНИИ ПМ (в общем-то хороший подбор кадров во ВНИИ ПМ был его заслугой) и налаживал "контакты", а по существу выяснял, где что делают и "внедрял" все новое в работу своего Отдела общей генетики, нередко выдавая это за свое достижение. Однако в отличие от многих других своих сослуживцев, Волковой не был явным карьеристом, и не очень заботился о своей выгоде. Подобно мне он жил в Протвино один, но без квартиры, в каком-то общежитии. Благодаря особенностям своего характера, начав работу в системе Организации п/я А-1063 чуть позже меня, он сумел пересидеть многих начальников, в том числе и в МО, с большинством из которых он был на "ты".