В бытовом отношении я был устроен очень хорошо. Я получил в центре Протвино прекрасную 2-х комнатную квартиру на 9-ом этаже почти пустого дома и удостоился чести быть прикрепленным к магазину "Рябинка", который обслуживал лишь начальство Института высоких энергий — хозяина Протвино. В самом Оболенске в то время с продуктами было очень трудно, да и в других городах, кроме Москвы и некоторых столиц, было не лучше. Такие продукты, как масло, колбаса и мясо распределялись по своеобразным карточкам — талонам, выдаваемым на предприятиях. Однако фактически по талонам, во всяком случае в Протвино, можно было получить только 300 г масла в месяц. Поэтому "Рябинка" здорово выручала. Давали даже растворимый кофе, причем продукты приносили прямо домой и тут же принимали заказы на новые. А ведь наступила уже, как было декларировано, "эпоха развитого социализма"!
Семья жила в Москве и я попадал домой лишь на субботу и воскресенье; еще мне разрешалось "захватывать" понедельник для посещения лаборатории во ВНИИсинтезбелке, которая к тому времени уже не нуждалась в повседневном надзоре.
Во ВНИИ ПМ рабочий день начинался в 8 часов утра, но в молодости я принадлежал к числу "жаворонков". Поэтому необходимость вставать в начале шестого для меня не являлась проблемой. Обычно день начинался с того, что я ставил одну из любимых пластинок и занимался гимнастикой, а зимой умудрялся иногда даже пробежаться на лыжах; благо, что парк и лес были рядом. На лыжах я катался часто и после работы. В 6 утра я почти всегда включал приёмник, чтобы послушать "голоса из-за бугра", которые в Протвино не глушили. Мне никто не мешал и я наслаждался свободой, узнавая массу новостей, недоступных в Москве.
Весной и летом я получал огромное удовольствие от поездок на машине на пляжи Оки и в Тарусу или от прогулок на реку Протву. В этом отношении Протвино — благодатное место. Оболенск расположен хуже. Кругом тёмные леса, заболоченная почва, хотя знатоки утверждают, что там масса грибов и ягод.
Живя в Протвино, я много читал и стал вести записки, положенные в основу этой книги, Кроме того, я увлекся фотографией, вернее репродуцированием. Боясь за судьбу моих записок, я переснимал их на пленку. Вынужденное одиночестве не тяготило меня, но помогало размышлять. И именно в Протвино я всерьез стал задумываться над тем, как я живу и над нравственной стороной моей работы.
От Протвино до Оболенска было 16 км. Я очень любил эту дорогу, которую проложили через смешанный лес. Особенно нравилась она мне зимой, когда все заносило снегом, а навстречу нередко попадались лоси. Ряпис жил при институте, в доме прапорщиков (они несли охрану института) и также, как я, виделся с семьей лишь в выходные дни. Остальные сотрудники института жили кто где: в Протвино, Серпухове, где мы тогда построили несколько домов (до института было 30 км), в Пущино за 60 км. и даже в окрестных деревнях. Массовое переселение в собственно Оболенск началось значительно позже, только в середине 80-х годов.
Почти ежемесячно во ВНИИ ПМ наезжала комиссия во главе с Калининым и представителями из ВПК и ЦК КПСС. Очень часто с ними приезжал также уже упоминавшийся Пасечник.
Приезд начальства обычно обставлялся очень пышно. Поскольку во ВНИИ ПМ было свое отделение ГАИ, через него оповещались все другие посты и поэтому для начальства везде была "зеленая улица" (впрочем они и так ездили с "мигалками и сиренами!). Кроме того, навстречу обычно выезжал сам зам директора по режиму, встречая кортеж на повороте к старому Симферопольскому шоссе.