Голос бабули, прозвучавший со стороны кухни, заставил открыть глаза, сориентироваться в «новой» действительности.
– Мишутка! Вставай!
Глаза пробежали по корешкам книг на полках, по потолку. В окно заглядывало утреннее солнце. Это все явно не сон и не потусторонний мир. Святым Петром с ключами от ворот в рай или преисподнюю здесь и не пахло. Он жив. Он дома.
– Вставай, внучек! В школу опоздаешь!
В комнату «вплыла» бабушка Наташа. Улыбка на добром лице указывала на то, что будь ее воля, она дала бы любимому внуку отоспаться. Вот только жесткие указания невестки на сей счет не оставляли возможности сбыться таким устремлениям старушки.
– Бабунюшка! Доброе утро.
– Доброе. Завтрак стынет. Собирайся, весь народ давно разъехался. Я дверь прикрыла, чтоб сборы слышно не было. Хоть ты, мой котунчик, поспал больше других.
– Ага! Спасибо…
На бегу проглотил завтрак. Оделся. Помнится, свою форму любил и лелеял. Пиджак был тёплым и удобным, с кармашками. В брюки-клеш запихнул подол белой рубахи. Подхватив еще с вечера собранный дипломат, чмокнув старушку в щеку, умотал со двора.
Оказавшись на улице, буквально нос к носу столкнулся со своим прежним закадычным друганом, Серегой Вахрушевым. Еще не привык к своей новой-старой действительности, от встречи, «произошедшей через десятки лет», встал столбом.
– Здорово, Мишка! Ты чего зыришь, будто я привидение?
Взял себя под контроль.
– Привет! Задумался просто.
– Идем скорей, опаздываем.
– Ага…
К школьному скверу со всех сторон сбегались разного возраста дети. Само здание школы в три этажа выглядело массивной, стилизованной постройкой, разве что без вычурной лепнины, всем своим видом внушающей уважение стороннему человеку. Протиснувшись в дыру невысокого забора, оба оказались перед школьным футбольным полем. Каретников не очень вслушивался в суть речей друга, всю дорогу «грузившего» его своими проблемами, на ум приходили мысли о предстоящей учебе. Вспомнилось, как «правые» либералы и чиновники соответствующего министерства, выдумавшие ОГЭ и ЕГЭ, сотни никому не нужных отчетов учителей и видеоотчеты в инете, костерили учебный процесс в Советском Союзе, «выливая ведрами помои» на вся и всех этого времени. Мол, страна была с тоталитарным строем, режим строгим, а значит, и образование на низком уровне. Типа того, что тогдашнему правительству нужны были глупые люди, ими управлять, мол, проще. Сами идиоты! Каретников от мысли такой в порыве чувств плюнул на землю. Нашли отговорку, бестолочи! Государству в принципе не нужны дураки. Дурака сложно увлечь идеями, он мыслит категориями «пожрать, выпить и в люлю». Ему сугубо пофиг любая неовеществленная фантазия, вроде светлого будущего или мира во всем мире. И новому Российскому государству того времени, откуда он прибыл, дурак не нужен. Так уж выходит, что глупость пестуется развеселым ТВ, глянцевой прессой и среднеполой эстрадкой. То есть – чисто коммерческим сектором, который отчетливо осознает, что на дешевке можно быстрее заработать, а основной потребитель «умца-ца» – именно он родимый, дурак. А государство при капитализме просто вынуждено не вмешиваться, Конституция, понимаешь ли, не позволяет…
Вот она, настоящая встреча с юностью! Одноклассники и одноклассницы. Михаил уж и забывать их лица стал, а сейчас все так реально вернулось «на круги своя». Особенно девчонки. Молоденькие, голенастые, высокие и мелкие. Вон, как та худышка с короткой стрижкой светлых, густых локонов на головке. Маринка Дегтярь. Рядом с ней ее подружка. Убей, имя и фамилия за прошедшие годы выветрились из памяти напрочь. А вот эту паву он помнит. Высокая, стройная, с породистой мордашкой, томным взглядом и не быстрыми, плавными движениями. Ленка Богданович. Он на второй парте, прямо за ней, на пару с Вовкой Редько сидит. Полнушек в классе почти и нет, разве что Надя Мурзаханова. Эта щекастенькая, «розовый колобок». Смотри-ка, Люда Добрикова. Ее «грива» слегка вьющихся каштановых волос, спадающая до самой попки, всегда бередила волнительные чувства. Гм! Да он, кажется, в них во всех был влюблен? Отчасти поэтому всю жизнь в холостяках проходил, не мог смириться с тем, что вокруг столько «красоты неписаной под боком ходит».
Как гром небесный, громко прозвучавший звонок на урок отвлек от воспоминаний. Первый урок был немецким. Дверь в класс распахнулась и вошла очень странная женщина. На вид ей было лет сорок. Лицо неухоженное, в разнообразных морщинах, с яркой помадой на губах. Чернявая. Волосы уложены вокруг головы в виде валика, из которого шпильки торчат. Чулки собрались гармошкой около коленок. Первое впечатление Каретникова: в класс вошла клоунесса. Да и имя у нее было какое-то странное – Генриетта Карловна! Класс затих. Михаил вспомнил, что это «чудо в перьях» побаивались все. Отчасти из-за крутого нрава, отчасти из-за неспособности толково выучить предмет. Теперь-то он понимал, что эта странноватая женщина просто одинока. В жизни у нее кроме школы и своего предмета толком ничего и нет. Кстати, свой предмет она глубоко любит, и самое главное для учеников, знает, как его преподать глупым школярам. Вот только для одноклассников Каретникова увлечение изучением иностранного языка давно минуло. Кажется, в восьмом практически весь класс сдал экзамен по немецкому на хорошо и отлично, а потом спад и охлаждение, как казалось, к не совсем нужной дисциплине.