Иван сглотнул и продолжил.
– Немецкий врач оскопил моего сына, удалил мошонку с яичками и полностью отрезал пенис. Два месяца мой сын отходил после этой операции. Ухаживала за ним та что показала мне фото. После, эта фрау одела его в девочку и позволяла ему гулять с собой по двору. Женщины батрачки видели его. Он ни говорил и не улыбался. А фрау ждала мужа в отпуск. Не дождалась, пришла похоронка, а следом пришли и мы. Испугавшись, немцы ушли.
Ваш сын и сейчас там, в доме, заперт в кладовке в боковом погребе, сказала она мне. Вы и вероятно представить себе не сможете, что я испытал, когда открыл двери. Нет, сына я несмотря на длинные волосы и ходобу, узнал, но взгляд, он был полон душевной боли. Через три дня я пошёл и договорился с врачом нашего госпиталя, чтобы тот осмотрел его. Ничего вернуть нельзя сказал мне врач. Валя навсегда останется евнухом. Хотя пока Валя ребенок, его организм, возможно, имеет шанс перестроиться и стать похожим на женский. Хорошо, что это произошло сейчас, а не тогда когда ему бы было, скажем шестнадцать или более лет. Голос не погрубеет. Рост волосяного покрова лица прекратится. Не верил я раньше ни в бога, ни в черта, а теперь иногда хожу в храм и прошу господа если хоть не излечить, то хотя бы помочь моему сыну стать похожим на девочку. И тогда он сможет жить, не оглядываясь на косые взгляды людей. Жить как обычная женщина. Да без мужа, ну и что? Понимаю, слабые надежды, но мне очень хочется в это верить. Она моя дочь, и я от неё никогда не откажусь!
– Иван Петрович, я понимаю, у вас возникла стрессовая ситуация и вам нужно было выговориться. Но! Я прошу вас, заклинаю, чтобы такое было в первый и последний раз. А если бы я оказалась сплетницей, в какой ад превратилась бы ваша жизнь? Никто и никогда больше не должен знать правду. Может только знакомые врачи. Дайте мне слово!
Иван с уважением посмотрел на меня, потом потряс головой, словно стряхивая с себя наваждение и ответил. – Вы правы Виталия. Трижды правы. Что-то я излишне разоткровенничался.
– Я уже забыла что слышала. Давайте просто прогуляемся. Посмотрите, какой вид у опускающегося солнца. Наверно завтра будет дождь. Я всю войну провела или на перекрёстках в лесу или на открытых всем ветрам пустошах, а красотой начала любоваться тут. Душа спокойна и ей хорошо.
– Согласен, тут красиво. Если завтра будет дождик, я предлагаю взять Валины игрушки, домино и устроить турнир в воон в той беседке. Согласны? Может и ещё кого уговорим.
– Согласна, – я подняла руку и посмотрев на часы, объявила. – Жаль, но пора заканчивать прогулку. Через двадцать минут ужин. Валюша иди к нам, времени только дойти, переодеться и помыть руки.
И мы отправились по своим корпусам. Иван с дочерью ушли к себе, в синий. Я в свой, голубой. Прошла в свою комнату, встала у зеркала и задумалась. С ума можно сойти. Оказывается я не такая в стране вовсе не одна. А сколько ранений в пах наверняка было у молодых пацанов, во время наступлений. Боюсь не сотни, тысячи. И эти уцелевшие ставшие инвалидами вернулись домой после войны. Как им теперь живётся, особенно если про то что с ними сделала война знают многие люди. Не на всякий роток накинешь платок. Трепаться, и сплетничать умели и бабы и мужики. Таким бы людям помочь, но от них порой шарахаются как от прокажённых. Они же не виноваты в своей беде. Стоп. Остановись Виталия. Сейчас пора на ужин, подумать можно будет потом, впереди вечер. Может стоит написать Сталину, проблема-то стоит жизненная и моральная.
Когда я вошла в столовую, Иван с Валей уже застолбили место для меня за своим столиком. Я прошлась по раздаче и присоединилась к ним.
– Время половина девятого, Валя у меня всегда ложится спать в девять, и потому я хочу попросить вас Виталия рассказать ей сказку на ночь, – вдруг обратился ко мне Иван. – Понимаете, я в этом как-то не очень, три сказки которые я знал, я уже давно использовал, может у вас запас больше?
– Н-да, озадачили вы меня, боюсь что и мой ларец со сказками не заполнен полностью. А что, обязательно нужна сказка? Может, сойдёт и песенка?
– Песенка, песенка тоже хорошо. Я люблю песенки, и слушать люблю, и петь тоже, – заявила Валентина.