И действительно. Зайдя в раздевалку последней, ей достались крайние крючки. Сначала пара солдатиков пожилого возраста прошли по проходу и выдали всем форму плюс-минус размер. И больших не было и особо маленьких тоже. Как и говорила мама, в комплекте формы оказалась пилотка, гимнастёрка с ремнём, юбка, нижняя рубаха, чулки, портянки и сапоги. Интересно, почему не выдаются трусы и лифчики? Но спрашивать не стала. Чего гусей дразнить? О, вот и команда раздеваться, после всем топать в моечный зал. Разделась, юбку с блузкой сунула в мешок, трусы и лифчик оставила, чулки с поясом прикрыла формой. Положено, значит оденем.
При входе взяла тазик и кусок мыла, кто-то впереди прокричал, что мыло потом разрешено взять с собой. Понятно, заберём. Набрала воды и ушла к окну. Особо размываться не стала, благо ещё вчера дома успела вымыться, а потому выскочила одной из первых и сразу стала одеваться. Хорошо мать предупредила, всегда сначала пояс для чулок и лишь потом чулки и уже потом трусы с панталонами. Иначе потом в туалет как ходить, всё снимать? А так юбку наверх, панталоны вниз и делай свои дела. Ничего привыкну. Так, далее нижнюю рубаху, юбку надо через голову. Впрочем, товарки одевают по-разному. Значит плевать. Гимнастёрку, застегнуться и ремень. Ремень не новый. Брезентовый. Сойдёт. Петлицы явно не парадные, непонятные и пустые, ни пушек, ни самолётов, к какому роду войск нас припишут, черт его знает. Наверно потом выдадут нужные. Так мыло в мешок, и причесаться.
– Рота, выходи строиться.
Мы выбежали из бани на задний двор, и я оказалась с краю. Ничего себе, все девчонки оказались выше меня.
– Рота, пересчитайсь! – Гаркнул наш ротный и того конца пошёл счет. Первая. Вторая …, - Сотая, – выкрикнула я и добавила, – расчет окончен.
– Значит так девушки, – выступил вперёд наш командир. – отныне нет Маш, Клав и Люб. А есть рядовые Мария, Клавдия и Любовь. И я для вас товарищ командир или товарищ капитан. Клёпа Степан Петрович. Ясно бойцы?
Строй в разнобой подтвердил. Командир недовольно нахмурился и снова спросил. – Ясно?
Четкого и единого ответа снова не получилось.
– Так, вижу, пока не поняли. Повторим снова. Ясно?
И вот тут строй единым духом выпалил, – Ясно товарищ капитан!
– Во! Молодцы, а теперь в три шеренги становись! О молодцы, строевую немного знаете. Налевооо! На станцию для погрузки шагом марш! Кто там с голосом, запевай!
Мы шли, но судя по смущённому шушуканию в рядах запевалы не находилось, да и в репертуаре тоже образовалась заминка. И тогда запела я.
Я сочинила это стихотворение с неделю назад. Как-то навеяло, когда поняла, что в ином виде мне на фронт не попасть. Петь у меня получалось, благо голос был, и медведь мои уши не топтал. Вот играть научиться на чем-то как-то не вышло. Ну и ладно, может потом удастся?
Рота дошла до вокзала, где капитан провёл нас до эшелона и приказал занять три крайние теплушки. Пассажирские вагоны для гражданских, а мы теперь люди военные. В вагоне были печка, нары и пара ёмких вёдер для справления нужды во время движения. М-да и не скажешь ничего, война.
Я высунулась посмотреть на отправление, и попала на глаза пробегающего по вагонам капитана.
– Ты кто? Фамилия?
– Рядовая Виталия Дрозд, товарищ капитан.
– Отлично Дрозд. Значит так. В пути до пункта нашего учебного лагеря будем примерно сутки-двое. Ты назначаешься старшей по вагону. Эй в вагоне, все слышали? Все её приказы выполнять как мои! Ясно? Стоять до отправки будем ещё два часа. Сейчас сразу отправь кого ни будь получить в первом вагоне бидон для воды. Его залить на колонке и поставить в вагоне. Остальные пусть побегают вокруг и запасутся дровами, лето летом, а ночью будет прохладно. Дежурных по вагону назначь, пусть ночью за печкой следят. Найдите какие нибудь вёдра там, в дороге в них по малой нуждеходить будете. И пожалуй, пока всё. Далее по обстоятельствам. Исполнять!