— Золотые слова, господин фельдмаршал! — На губах у сэра Уильяма Квилпа появилось нечто похожее на улыбку.— А почему бы вам не подсказать такую мысль этому Хмельницкому? Ведь вы имеете там такое доверенное лицо, как почтенный аббат Даниил...
Карл свирепо метнул глазами на Оксеншерну. Вот тебе и секретные беседы доверенного лица, в карман которого вкатили уже не одну тысячу риксталеров!
Наклонившись вперед, британский посол сделал вид, что не заметил гневного взгляда Карла, и многозначительно добавил:
— Позволю себе смелость обратить внимание вашего величества, ваше внимание, сэр Оксеншерна, и ваше, господин фельдмаршал, на обстоятельства, которые в настоящее время имеют большое значение для наших государств.— Уильям Квилп пожевал бритыми губами и с подчеркнутой доверительностью в голосе продолжал: — Намерения короля Яна-Казимира вступить в переговоры с Москвой лишены основы. Это лишь тактическая игра дворянства, чтобы отвести глаза московитам.
— Скорее черта побреешь, чем им глаза отведешь! — буркнул Горн.
— Ваша правда, господин фельдмаршал,— согласился Квилп.— Больше того, мы должны сделать все зависящее от нас, чтобы принудить Хмельницкого разорвать Переяславский трактат! Если мы примем меры, чтобы повлиять на Москву и царя, то в ваших руках остается Хмельницкий; полякам он не поверит, но вам, ваше величество, вам, господин канцлер, этот возомнивший себя князем бунтовщик поверит. Думаю, что паше величество со мной согласится: на берегах Балтики должно существовать только королевство, которе процветает под вашей благодетельною монаршею рукой, и такое королевство — Швеция.
— Разумная речь,— поддержал Квилпа маркиз Шоньо.
Довольная улыбка заиграла на жирных, толстых губах Карла. Даже от сердца отлегло. Значит, Лондон и Париж не косятся на его намерения прибрать к своим рукам земли Московского царства и Украину. Конечно, он не верит послам ни на ломаный грош. Но, как сказал этот вертун француз Шоньо: «Теперь такая ситуация». Что ж, пожалуй, эта ситуация будет его счастьем. Карл важно молчал, надувал щеки. Пускай поболтает Оксеншерна. Дело короля — сказать последнее слово. Он кивнул Оксеншерне — пусть говорит — и раскурил длинную почерневшую трубку.
Некоторое время Карл даже не слышал канцлера. Его мысли привлек совет послов — ускорить установление хороших отношении с Хмельницким. Выходило, и здесь рыжий лис опередил этих дипломатов. По было никакого сомнения — этот князь без роду и племени Хмельницкий будет весьма полыцец тем, что сам могущественный король Швеции предлагает ему союз и поддержку. В эту минуту Карл услыхал вопрос своего канцлера, обращенный к высоким послам, который заставил и его насторожиться:
— А что, если Хмельницкий не нарушит Переяславского трактата и не отступится от Москвы?
Аксель Оксеишерна, выговорив эти слова, испытующе поглядывал то на сэра Квилпа, то на маркиза Шоньо.
Первым заговорпл Квилп:
— Нужно, сэр Оксеншерна, создать вокруг рубежей Украины такие условия, чтобы Хмельницкий согласился. Вы можете припугнуть его, что в противном случае окажете помощь Польше против него. Вы можете повлиять на него через султана.
Сэр Уильям Квилп даже пожал плечами, как бы желая подчеркнуть этим, что ои крайне удивлен беспомощностью канцлера в таком простом деле.
Тут Оксеншерна еще больше удивил Квилпа—н не только Квилпа, но и Гектора Шоньо.
— Случайно стало нам известно, что великий лорд-протектор Англии сэр Оливер Кромвель обратился с посланием к гетману Хмельницкому. Не мог ли бы сэр Квилп, если такое послание не является государственною тайной, уведомить нас о содержании его? И не считает ли высокочтимый сэр, что послание протектора могло бы в какой-то мере улучшить наши позиции?
Сэр Уильям Квилп покраснел. Злобные огоньки вспыхнули в его прошитых красными прожилками глазах. Гектор Шоньо даже рот раскрыл от удивления. Карл едва сдерживал смех и победоносно посматривал на растерявшегося Квилпа.
— Личная переписка лорда-протектора не имеет государетвенного значения,— проговорил после длительного молчания Квилп.
— Для меня новость, что лорд-протектор и гетман Украины старые знакомые,— развел руками, как бы сожалея о своем невежестве, Аксель Оксеншерна.
Шоньо язвительно улыбался. Наконец ему посчастливилось стать свидетелем Квплпова поражения! На его глазах сбили спесь с кичливого британца. Но, вспомннв, что все же Квилп союзник, Шоньо поторопился сказать:
— Если Хмельницкий не примет ваших предложений, это охотно сделает кто-нибудь иной, кто захочет стать гетманом Украины по воле его величества короля Швеции.
Замечание француза обеспокоило канцлера:
«Неужели они знают о моих планах относительно Выговского?»
Оксеншерна на всякий случай поспешно перевел речь на другое:
— Что высокие послы посоветуют нам относительно займа в Ватикане?
Высокие послы облегченпо вздохнули. Беседа наконец входила в подготовленное русло.
— Было бы желательно,— сказал Шоньо,— чтобы господин канцлер от имени вашего величества пригласил в Стокгольм из Варшавы нунция Иоганна Торреса. Тогда дело с получением не только займа, но и субсидии будет решено.
— Странный совет, господин посол! Кто же не знает, что нунций Торрес — наставник короля Яна-Казимира!
Оксеншерна жестом подчеркнул свое удивление.
— Ах, господин канцлер, можно подумать, будто вы лишены чувства юмора! — любезно укорил Шоньо.— С той минуты, как шляхта Речи Посполитой начала ткать интриги против Яна-Казимира и искать поддержки в Москве, папа и его нунций...
— Вам угодно сказать,— перебил француза Оксеншерна,— что преподобный отец Иоганн Торрес оказался при другой ситуации?
— Именно так, господин канцлер,— сухо ответил Квилп.
Оксеншерна с выражением лица, подобающим такому важному предмету, перешел к основному.
— Было бы весьма желательно, и такова воля его величества,— канцлер почтительно склонил голову перед королем,— чтобы ваши высокие правительства дали нам заверения в грамотах, скрепленных государственными печатями, что, в случае если мы продвинемся на земли России, Польши и Украины, ни Франция, ни Англия не будут чинить нам препятствий заключением явных пли тайных договоров против нашего короля. Одновременно просим высокие правительства оказывать полное доверие нам. Конечно, мы возьмем на себя соответствующие обязательства, дабы интересы Франции и Англии были обеспечены.
— Да,— решительно произнес Карл,— это наша воля. Только три государства должны владычествовать в мире — Англия, Франция и Швеция.
Карл откинулся на спинку кресла и с видом победители взглянул на послов, канцлера и Горна.
— Я прошу, сэр, карту,— обратился сэр Квилп к Оксеншерне.
Карл удивленно взглянул на канцлера. Но тот спокойно приказал адъютанту:
— Граф Пипер, карту.
Пипер ироворно разостлал на столе карту и поставил но сторонам высокие пятисвечники.
Сэр Квилп наклонился над картой. Не отрывая от нее глаз, нащупал на столе нож.
— Прошу вашего внимания.
Оксеншерна, Горн и Шоньо нагнулись тоже, только король счел недостойным своей высокой особы приподыматься, и фельдмаршал Горн небрежно выдернул пз-под ладони Квилпа карту и разостлал ее перед Карлом. Тогда Квилп, уже обращаясь исключительно к королю и ткнув кончиком ножа в карту, твердо сказал:
— Правительство Англии поручило мне уведомить наше величество, что в Архангельске будет постоянно находиться наша эскадра и гарнизон пехоты с артиллерией. Вся торговля, какую ведут наши негоцианты, будет беспошлинна и беспрепятственна, и вы, ваше величество, будете надлежащим образом обеспечивать интересы Англии.
Не без учтивости, но достаточно решительно Гектор Шоньо, отодвинув острыми локтями сэра Квилпа, кончиком золотой лорнетки обвел изрядный кусок на карте, пояснив:
— В этих провинциях весьма значительны интересы короля Франции.