— Помнишь, ты у меня кое-что просил достать? Да-да, привезли… Да не за что!.. Нет, давай лучше я к тебе. Вернее, мы с Ингой и одним автором-песенником. Сергей Губернский, слышал про такого? Вот-вот, именно он. У нас с аранжировкой проблема, хотели бы одну песню прогнать с помощью твоих музыкантов… Ноты? Нет, ноты мы не забудем… Давай через часа полтора-два, а то нам еще в одно место нужно заехать. Куда нам подъезжать? Ага. Пишу… Ну все, до встречи.
— Я так понял, договорились? — поинтересовался я, когда Чарский закончил общаться с Гараняном.
— Да, все хорошо, нас ждут через два часа. У них как раз репетиция закончится, ребята задержатся ради нас. Успеем? Инга, давай одевайся. Ноты не забудь. А я пока упакую вещицу для Жоры.
На Карамышевскую набережную, где при одноименной студии грамзаписи базировался ансамбль 'Мелодия', мы приехали даже чуть раньше оговоренного времени. Чарский, сидя за рулем точно такого же 'Мерседеса', на котором передвигался главный герой фильма 'Высоцкий. Спасибо, что живой', кинул взгляд на циферблат 'Ролекса'.
— Время без четверти. Думаю, ждать ровно до четырех смысла нет, может быть, они уже и закончили репетировать. Ладно, давайте выбираться — и за мной.
Я как кавалер, галантно помог Инге выйти из салона. Чарский, зажимая подмышкой продолговатый кофр, двинулся первым. На проходной нас встретил сам Гаранян. Во всяком случае, я так понял после приветственных слов Анатолия Авдеевича. Известный джазовый музыкант поцеловал ручку Инге, а на меня кинул заинтересованный взгляд сквозь большие линзы очков в роговой оправе.
— Вы и есть тот самый Губернский? Очень приятно познакомиться. А мы как раз планируем помочь 'Веселым ребятам' записать новую пластинку, в том числе с вашим материалом. Пойдемте в студию, пока музыканты еще не разошлись.
— Погоди, Жора, вот, возьми то, что заказывал.
Чарский щелкнул замочками, открывая кофр, и я увидел, что в нем лежит какой-то духовой музыкальный инструмент, похожий на навороченный кларнет. Причем, судя по чуть заметным признакам, уже побывавший в употреблении. Тем не менее, глаза Гараняна тут же заблестели, и он осторожно взял в руки инструмент.
— Он самый, сопрановый саксофон из коллекции Сиднея Беше, — довольно ухмыльнулся Анатолий Авдеевич.
Мне и название инструмента, и какой-то Сидней Беше ни о чем не говорили. Но если Георгий Арамович с такой любовью смотрел на эту вещь, значит, она того стоила. Затем, словно о чем-то вспомнив, он принялся шарить по карманам. Но Чарский его остановил:
— Жора, я решил, что это подарок. Но за это ты поможешь нам обработать песни.
— Спасибо, Толя! Это поистине бесценная для меня вещь. Сам Беше! Даже не знаю, как тебя благодарить. Да мы эти песни не то что обработаем — мы их запишем на магнитную ленту!.. Что же мы все в коридоре стоим?! Пойдемте в студию.
Для начала Гаранян конфисковал у Инги ноты композиции 'Лаванды', сам сел за клавишные, а его музыканты по ходу дела присоединились к нему, добавляя то гитарные аккорды, то духовое звучание, и при этом успевая каждый в своей нотной тетради ставить соответствующие закорючки. Похоже, тут собрались настоящие профессионалы, покруче Слободкина с компанией.
— Меня больше всего волнует песня 'Искала', - встрял я со своим предложением. — Мой поезд в Пензу отходит через три с половиной часа, а хочется услышать вещь в том варианте, в котором я ее себе представляю. А с остальными песнями, мне кажется, дело будет обстоять попроще, там и без меня разберетесь.
— Бога ради, Сергей Андреевич, как скажете. Толя, ты не против? Ну, тогда давайте сюда ноты, посмотрим, что там такое.
Первая версия получилась слишком мягкой и слишком джазовой. Я пояснил, что надо бы пожестче, добавить рокового звучания. Постепенно, но дело продвигалось, причем не без участия Инги. Та с лету сообразила, что должно получиться на выходе, и к ней у меня практически не было претензий. Любопытно, что она внешне без особого напряжения умудрялась превращать свой классический вокал в нечто, напоминающее голос Земфиры, тут мне даже и придраться было практически не к чему. Талантливая девочка, еще бы харизмы побольше, бесовщинки, а вот с сексапильностью у нее точно проблем нет.
После очередного прогона я захлопал в ладоши:
— Вот! Вот это то, что я хотел услышать. Спасибо, и по голосу, и по аккомпанементу претензий нет. Теперь с чистой совестью могу ехать на вокзал.
— Мне тоже понравилось, — признался Гаранян. — Душераздирающе звучит, честное слово, такого на нашей эстраде даже и не припомню. Может быть, что-то близкое к Высоцкому, мы ведь с Володей несколько лет назад диск записывали. Но это… Это что-то другое! Инга, ты как, сможешь задержаться еще на час-другой? Хотелось бы еще кое-что прогнать.