Прошло около трех часов, когда показался очередной поселок.
– Якушкино, – прочитал Илья надпись на указателе.
Дома тут находились с одной стороны дороги, с другой лежало «болото», в котором виднелись островки твердой земли. Строения казались целыми, только у крайнего с восточной стороны не было крыши, она валялась чуть в стороне и выглядела так, словно ее аккуратно сняли.
Андрею эта деревушка непонятно почему, но не понравилась, он даже замедлил шаг.
– Там не очень хорошо, – сказал Рашид. – Я чувствую опасность. Обойдем?
Но это предложение неожиданно вызвало несогласие Ильи и Лизы.
– Чего тут бояться? Тихо и мертво! – с напором воскликнула девушка, а бритоголовый презрительно бросил:
– Что, зассал, кореш?
– Ладно, пойдем прямо, но оружие наготове держите, – велел Андрей.
Они прошли мимо дома без крыши, миновали следующий, большой, в три этажа, с пристроенным гаражом. Оказались перед расколовшей асфальт проезжей части трещиной, настолько широкой, что перепрыгнуть ее было бы трудно и налегке, и отправились в обход.
Шорох, раздавшийся за забором, заставил Андрея повернуть голову.
Увидел поднявшуюся над досками огромную башку в чешуе, выпученные глаза, раздувшиеся щеки. Упал вперед, булькнуло, и ком зеленовато-желтой слюны размером с кулак пролетел над головой.
Рядом с первым «плевуном» появился второй, третий, четвертая тварь взобралась на стену дома без крыши.
– Ах ты, мать твою, – просипел Илья, начал стрелять, но тут очередной плевок угодил ему в щеку.
Бритоголовый свалился без звука, «калаш» неприятно клацнул о мостовую.
Андрей дал очередь с земли, с радостью увидел, что попал, голова «плевуна» лопнула, а две другие твари спрятались. Перекатился, чтобы прицелиться в оказавшегося позади монстра, и понял, что тот не один, и что Лиза, схватившись за плечо, оседает наземь и что он не успевает…
Рашид вскинул руки, лицевой щиток его запылал багровым.
Тот «плевун», что сидел на стене, открыл рот и зачирикал, точно свихнувшийся воробей. Его сородичи, укрывавшиеся за забором, ответили дружным щебетанием, и похожий звук донесся спереди, из-за павильона расположившейся на тротуаре остановки.
Да, путешественников окружили по всем правилам военного искусства.
– Надо уходить… быстрее, – с натугой прохрипел «колдун». – Я долго не удержу… Они чужие, не такие, как мои…
– А если их просто перестрелять? – предложил Андрей.
– Нет, не выйдет… один выстрел, и я их потеряю… бери этого, а я ей помогу…
Рашид подхватил Лизу под непострадавшую руку, не обращая внимания на ее протестующий вскрик, потащил за собой. Соловьев поднял Илью, закряхтел от натуги, и побежал следом за «колдуном», истово надеясь, что спина выдержит и не сломается от неимоверной тяжести.
Эти триста метров дались ему с огромным трудом.
Когда Рашид бросил: «Можно», – Андрей опустил бритоголового наземь, а сам уселся на корточки, пытаясь отдышаться. С неудовольствием обнаружил, что упертые в землю руки дрожат, разозлился на себя, а злость придала сил.
– Ты как? – спросил «колдун».
– Нормально. Но почему ты их не почуял?
– Не знаю, – ответил Рашид немного растерянно. – Они были словно за пеленой. Когда начали действовать, я их увидел, а до этого – только чувствовал, и то нечетко. Может быть, дело в том, что они не из Вязьмы?.. Хотя нет, тогда я и того урода, что ночью приходил, не засек бы… интересно, но непонятно.
И он озабоченно потер ладони друг о друга.
Лиза сидела на земле, недовольно морщилась и лила на пострадавшую конечность воду из фляжки. Илья лежал неподвижно, и это можно было понять – ядовитый плевок угодил ему в лицо, и это означало, что бритоголовый останется парализованным не меньше часа.
Хорошо еще, что вообще дышит.
– Как ты? – спросил Андрей, подойдя к девушке.
– Отстань, – ответила она мрачно. – Иди со своим дружком обнимайся.
Да, Лиза пока намерена обижаться, и обижаться всерьез.
– Как хочешь. – Он пожал плечами, а отвернувшись, увидел, что Рашид склонился над Ильей.
– Попробую ему помочь, – сказал «колдун». – Не только же гадости мне творить.
Он напрягся, свел перед грудью лишенные плоти кисти, и Андрею почудилось, что их окутало лиловое сияние. Бритоголовый дернулся, словно его пнули в бок, открыл глаза и принялся материться, глядя при этом вверх.
– Разлюли моя малина, – пробормотал он, когда поток ругательств иссяк. – Больно.
– Зато жив и подвижен. – Рашид стащил бейсболку и взлохматил волосы на макушке.