Можно, конечно, пройти мимо, но для чего мы в патрули-то ходим?
Ползком по стене я протиснулась к окошку – оно было не закрыто ничем, просто для света дырку оставили. Заглянула внутрь осторожно.
Трое. Трое дружинников, как видно, пришли пошарить, расшвыряли всю ломаную мебель. Какие-то обломки, бумажки по всему полу были раскиданы, мужики весело гоготали. Две женщины сидели в углу, на древнем диване, вжавшись в стену, смотрели на происходящее с ужасом. У одной руки были связаны, вторая, совсем старая, до того перепугалась, что чуть ли не в стену вросла.
Картина ясна. Я осмотрела местность вокруг копнушки: дружки, как всегда, идиоты, и охрану не подумали поставить. Впрочем, им здесь бояться некого, так они думают. Пришли кур пощипать.
Я вернулась к своим. Коротко обрисовала ситуацию.
– Чума, ты со мной, Мер, стоишь на дверях в карауле. Всех выпускать, никого не впускать, самому не светиться.
Переключатель АККМ я сдвинула на гранатомет. Мы подкрались к дверям, я заглянула – внутри никаких изменений. Прицелившись в самый дальний угол от женщин, я нажала на спуск. От грохота даже мы слегка присели. И тут же я нырнула в хижину, Чума за мной.
Я все-таки целилась гранатой не в дружков, а так, в белый свет, лишь бы не попасть в женщин. Поэтому один из бандитов еще стоял – вернее, сразу отпрыгнул к стене, поднимая ствол. Пока я переключала АК обратно, Чума успела дать очередь, и в ту же секунду раздалась ответка, и что-то мощно и больно толкнуло меня в грудь, в броню. Пока я падала за ближний угол, под защиту стола, и Чума тоже искала укрытие за мебелью, дружок, видно, в отчаянии, рванулся вперед. Я увидела поднятый ствол Чумы и крикнула:
– Не стреляй!
И вдогонку удирающему дружку:
– Помни ГСО, гад!
Мерлину я велела всех выпускать, так что шансы уйти у дружка были. В этот момент один из лежащих на полу дотянулся-таки до своего карабина, но Чума среагировала быстрее меня – грохот, и раненый бессильно уронил голову с развороченной лобной частью.
Третий дружок был разорван гранатой чуть не в куски. На него даже смотреть было противно.
Я встала. Подошла к женщинам. Вынула нож, и бабы мелко задрожали в ужасе.
– Руки давай! – велела я и разрезала веревку на руках той, что помоложе, и видно, как-то сопротивлялась.
– Мы из ГСО, бояться не надо, – добавила я, – на вашем месте я бы на пару недель ушла из этого дома. Дружки могут снова явиться, а мы охрану поставить не можем.
– С-с-ппа- сибо, – выдавила более молодая из женщин.
– Не за что, – усмехнулась я. Какое тут спасибо… Я повернулась к Чуме. Та была совершенно спокойна, молодец, я так и знала, что из нее толк выйдет. Стояла посреди комнаты, держа в руке какую-то бумагу.
– Глянь, Маус, какая фигня тут у них, – она хотела продолжать, но я мотнула головой.
– Уходим! Нечего здесь торчать.
– Возьмите с собой, – неожиданно заговорила старуха. Я в удивлении уставилась на нее.
– Возьмите листовку с собой, почитайте… и приходите к нам. Это спасение! Вы же хотите спастись?
Она вскочила, подобрала еще одну бумажку и стала совать мне. Я взяла и положила листовку в карман – некогда спорить.
– Уходим, Чума, – повторила я. И тут мой взгляд упал на убитого. Не гранатой, а пулей в лоб. Он лежал, широко раскинув ноги в армейских берцах. И кстати, мужик небольшого ростика, хилый довольно.
– Подожди! – я кинулась к убитому дружку. Да, противно, мерзость. И вообще преступление даже, мародерство. Но сдохнуть зимой без обуви – еще хуже. Вскоре берцы, связанные за шнурки, болтались у меня через шею. Заодно я прихватила оба ствола и несколько рожков к ним, больше ничего интересного у дружков не нашлось.
– Собирайте вещи и уходите как можно скорее. Они могут прийти снова, – кинула я через плечо, и мы вышли. Думаю, бабы и сами догадались бы свалить отсюда.
Я выбрала хорошее укрытие за крупным бетонным блоком, и мы засели там. Может быть, что дружки в ближайшие час или два вернутся, и тогда все пойдет прахом. Конечно, надо бы дальше район патрулировать, но мы сегодня и так сделали что смогли.
Лучше дать возможность спасенным спокойно уйти.
Чума так и была спокойной, как слон. Лицо такое довольное даже, расслабленное. А вот Мерлин вспотел, и глаза его блестели.
– Мы их завалили, – вдруг сказала Чума с заметным удовлетворением. Я кивнула.
– А зачем ты отпустила третьего? Эту сволочь…
Она не договорила, но я ее поняла – эту сволочь надо уничтожать, и чем больше, тем лучше.