– Но больше всего… – самозваный безумный учёный вдруг обернулся через плечо, и в глазах его полыхнуло фанатичное, неудержимое пламя. – Больше всего мне понравились слова из вчерашней колонки…
– Да?.. – отозвалась я, замедляя шаг.
– Ты изложила свою мечту… Желание начать строительство разумного общества заново, но в совершенно ином русле… По другому маршруту. Без разрушительных идей, никчёмных институтов власти и продажности, заложенной под каждым камнем…
– Предположим, – я осторожно согласилась, чувствуя, как пробегает по спине холодок. Что-то в тоне Генри, в его нездоровой увлечённости заставляло ожидать самого худшего.
– В сущности… Я пригласил тебя только ради этого, – Генри выудил из нагрудного кармана халата грязные надтреснутые с одной стороны очки и, обнажив зубы в очередной безумной улыбке, продолжил полным самодовольства тоном: – И что если я скажу тебе, что теперь это возможно?
– Возможно – что? – переспросила я, чувствуя, как омерзительный ком подкатывает к горлу. – Свергнуть правительство?..
Эта мысль показалась мне самой страшной из возможных. Оттого и сорвалась с языка первой. В данном случае мне было проще отталкиваться от худшего, но… Судя по выражению лица Генри, моя догадка если и попала в мишень, то уж очень далеко от её центра.
– Не совсем, – уклончиво произнёс мужчина, смакуя собственное превосходство. – Но очень близко. Позволь я покажу тебе…
Засеменив по одному из множества обставленных мусором проходов, он торопливо вывел меня к какому-то приземистому агрегату, будто бы находившемуся на своём месте от самого возведения этого подвала. Он был похож на старый резервный генератор, но в то же время нёс на себе следы явной доработки. Очень странной доработки, к слову: помимо толстых, смотанных на манер каната вязанок проводов к нему тянулись также паутины тонких медных нитей, трубки из металла и десятки конструкций, похожих на сочленения механических рук. А прямо из борта бывшего генератора – а теперь уже машины совершенно неведомого толка – торчали под странным углом три вытянутые колбы, в каждой из которых мерно бурлила тёмная густая жидкость.
– Над этим я работал несколько последних лет, – с гордостью сообщил Генри, ласково поглаживая одну из явно горячих колб. – Это устройство должно было претворить мою мечту в жизнь… А теперь, как оказалось, оно может исполнить и твою…
– Мечту?.. – я чуть не поперхнулась от удивления. – То есть… Ты о той статье?..
– Ну, разумеется, – Генри улыбнулся. Снова.
– Постой, нет… Ты не так понял, – запротестовала я, отступая от проржавевшей насквозь машины. – Та статья… Это ведь просто моя работа! Задавать больные вопросы, изображать мнение, противостоящее позиции власти… Имитировать здоровую политическую жизнь и свободу слова! На самом деле… я не хочу ничего разрушать! Меня устраивает моя должность, моя зарплата… И…
– То есть ты лжёшь людям в глаза, получаешь хорошие деньги и испытываешь при этом полное удовлетворение?.. – улыбка сползла с губ моего собеседника. Но выражение его лица по-прежнему не вызывало беспокойства: он был огорчён, да, однако не взбешён подобным поворотом событий. Быть может, Генри вообще не умел сердиться… Или делал это где-то глубоко в подсознании.
– Да, и что? – признала я, скрестив руки под грудью в оборонительной позиции. Однако нападения не последовало. Хозяин лаборатории, угрюмо хмыкнув, пропал за своим загадочным аппаратом и уже оттуда, поскрипывая какими-то деталями, промолвил:
– Ну, значит, мы тем более должны что-то изменить…
Я начинала терять терпение.
– Изменить – что?! – вопрос вырвался из моего рта сам собой, без какого-либо участия мозга. – И, главное, как?! Каким образом?
– При помощи науки, конечно же! – ответил Генри своей излюбленной фразой. Одной из тех, что он подхватил в третьесортных игровых телешоу о приключениях вымышленных героев и безумных злодеев. – Хотя… Чисто технически, в процессе будет участвовать не только наука… Я… нашёл несколько подходящих ответов в оккультных направлениях… Ну, знаешь, как это бывает: немного там, немного тут… А в итоге…