Медленно, стараясь не издавать ни звука, я потянула на себя язычок разработанной «молнии». Приоткрыла его ровно настолько, чтобы проходила ладонь, и рассчитанным до мелочей движением потянулась к небольшому корпусу шокера, покоящегося в специально пришитом для него кармане.
Одно касание… Всё можно было решить одним прикосновением…
Но тут Генри резко выпрямился, и сумочка тут же выскользнула из моих рук. С жалобным хрустом она ударилась об пол, и по сухой его поверхности со скрежетом покатилось прямоугольное пятно моего шокера.
Возникла странная, тяжёлая пауза. Но Генри оборвал её прежде, чем я успела придумать даже саму нелепую отговорку.
– Не провалится, – произнёс мужчина слова, которые моя память уже не могла присоединить ни к какому из конкретных высказываний. – Эксперимент. Он не провалится. Он уже состоялся.
Я вздрогнула. «Состоялся»?.. То есть… Та самая перезагрузка мира, о которой мы говорили всё это время – случилась?.. На самом деле? Или в одном только больном разуме Генри?.. Но… Подвал ведь остался неизменно грязным и тёмным. Да, всё вокруг гудело чуть громче, чем раньше, но ни одно из окружающих устройств не спешило сверкать, искрить или ещё хоть как-нибудь заявлять о собственной жизнеспособности! Пентаграмма не светилась адским пламенем, и по стенам не текла вязь рунических символов… Подвал оставался незыблемым и мёртвым, как и за несколько минут до этого.
На губах моих появилась первая истеричная ухмылка. Ну, конечно… Всё это было только бредом… Не более чем вымыслом помешанного на игрушечных экспериментах безумца…
Но на сердце у меня по-прежнему было тяжело. И становилось всё тяжелее с каждой секундой.
– Я думаю… – Генри толкнул очки к переносице с видом уставшего, но довольного собой человека. – Нам следует выйти наружу и посмотреть, что к чему… Возможно, что-то пошло не совсем так, как я планировал…
Шумно сглотнув, я смогла только кивнуть в ответ.
Я не сразу сообразила, что именно произошло потом с привычной для меня реальностью. На улице всё казалось неизменным – те же офисные здания вперемешку с жилыми домами, неизменные подворотни забытого всеми квартала… Небоскрёбы, смотрящие со всех сторон… И как будто бы растущие из-под земли под странным… невероятным углом. Далёкие океаны. Материки, которые можно было разглядеть невооружённым взглядом. Огни далёких городов, зажегшиеся из-за внезапно нагрянувшей темноты…
Весь известный мне мир. Вся планета, на которой я прожила почти тридцать лет – всё это как будто бы замкнулось внутрь себя, разошедшись по швам кусками апельсиновой кожуры – совсем как картинки Земли в детских атласах – и сомкнувшись вновь. Но уже наизнанку. И это, насколько я могла судить, не было природным катаклизмом – никто не вылетел в образовавшуюся меж материковыми плитами дыру, вода не устремилась в космос мириадами блестящих капелек… Мы просто оказались внутри огромной, чуть вытянутой каверны… В кромешной темноте. С разрастающимися пожарищами электрических источников света по всей внутренней поверхности исполинского каменного кокона.
И тут… Из подворотни прямо перед нами раздался страшный, нечеловеческий вой. Где-то там, в тени, огромное мохнатое существо вцепилось в горло несчастному городскому жителю, просто оказавшемуся рядом, и приступило к омерзительной хищной трапезе. Над головами нашими, роняя пламенные перья, пролетела неведомая птица, будто бы источающая изнутри желтовато-алый огонь, а где-то вдалеке, дальше по улице, загремел металл тяжёлых рыцарских доспехов. Сладковатый аромат безумия распространялся по воздуху со скоростью лесного пожара, и спустя несколько секунд я уже не могла поручиться за собственную вменяемость. В конце концов, нормальные люди не видят воспаряющих к крышам домов златовласых фей и их кавалеров…
Оберон и Титания, будто бы сошедшие со страниц произведения Шекспира?.. Невозможно!
– Что… это?.. – слабо спросила я, пятясь назад к двери в уже не кажущийся таким уж мрачным подземный коридор. – Что происходит?..
Генри не ответил. Скрестив руки, он просто смотрел вверх, в пустоту по центру обращённого внутрь себя шара, пока там, с трудом пробиваясь сквозь огни противостоящего нам континента, не начал пробиваться слабый белый огонёк.