– Принесите на завтрак газировку и корзину протеиновых фруктов. После секса у нас страшный жор. Дорогая, – обратился он к сообщнице, – как насчет пирожных? – растерянная Юмису издала протяжный звук «эм». Ее фальшивый любовник ответил за нее: – Пару штук, с ванилью. Кстати, спа у вас круглосуточно? Ночью мы любим поплавать.
– Так точно. Полотенца вы найдете на лежаках.
– Отлично. Когда нам надоест стонать, мы поднимемся на крышу к бассейну.
– Как пожелаете. – Робот-официант поклонился и вышел.
Серж, которого Юмису знала как пятнадцатилетнего парня, вдруг превратился в зрелого мужчину, вызывавшего в ней легкий трепет. Но не поведенческая перемена поразила ее, а незаурядные способности обманывать искусственный интеллект, с которыми она столкнулась впервые. Вранье гомосапов, знакомое ей по гуманитарным миссиям, было поверхностным и определялось на глаз. Они лгали даже по мелочам, вопреки здравому смыслу. При встрече говорили «рад тебя видеть» или высокопарно комментировали свои дела «у меня все замечательно». Она привыкла слышать фразу «я в порядке» от истощенных и умирающих, и всегда поражалась их неумелой наигранности. Современные люди, сверхлюди, суперлюди, как именовали себя гомо супериор, – потомки рода сапиенс – если и лгали, то делали это максимально завуалировано, и все равно выдавали себя. Сергей же нагло врал и машинам, и людям, и делал это с такой проникновенной искренностью, с такой лирической прямотой и наслаждением, что сомневаться в белизне сажи не приходилось.
«Ты идиот?» – готова была наброситься Юмису, но внезапно возникшая кротость не позволила ей оскорбить. Пока она подбирала слова, Серж, приоткрыв колпак и принюхавшись, выдал:
– Редкостная дрянь. Как вас, гомункулов19, не тошнит от этой синтетики?
– Нас видели и… – начала было она. Договаривать не пришлось, Сергей понял с полуслова.
– Хладагент в креме для лица препятствует инфракрасному сканированию, а контактные линзы искажают сетчатку глаз – отличная защита от идентификации. Не благодари.
– За что?
– За алиби.
– Мне это совсем не нравится. А вдруг полиция мной заинтересуется? У меня так солгать не получится.
– Не наглупишь – не заинтересуется.
– Тебе легко говорить, а я вся на нервах.
– Из-за свидания? Приведешь сюда мужчину, вы разденетесь, ты отлучишься на минутку в ванную, а вернешься – его уже не будет. Нет ни единой причины, чтобы нервничать. Выпей для храбрости, – он протянул ей бокал с алкогольной водой.
– Сегодня я послала ему пару сообщений, а он не ответил, – сказала Юмису, отхлебывая терзающую язык кислинку. – Вдруг он передумал?
– Он стесняется. Твой шарм кого угодно взволнует.
– Даже тебя? – Юмису взяла второй бокал, но Серж перехватил его и вылил содержимое в ведерко со льдом. Волнообразным движением она провела пальчиком по его груди, спустилась по напряженным кубикам мышц живота. Ниже пояса нащупала что-то твердое. Плавным массирующим движением потянула на себя.
– Осторожно, не порежься. – Серж вытянул из кармана складной нож, из другого – моток веревки.
– Ты свяжешь пленника и раскромсаешь его?!
– Нож – чтобы припугнуть. Синапсошокер20 добыть не удалось, но мы хорошенько свяжем и заткнем рот.
– А может, поплаваем нагишом? – за томным голоском скрывался испуг.
– Красивее тебя я еще никого не встречал, но…
– Ты молод, привлекателен…
– Это временно. Мы быстро стареем и разваливаемся. Лет через двадцать-тридцать ты будешь по-прежнему такой же юной, а у меня выпадут зубы. Я стану сгорбленным, морщинистым, полуслепым стариком. А может, уже через неделю умру от простуды.
– Но сейчас-то ты здоров и полон сил, – кокетничала она.
– Юмису, отыскать отца – мой семейный долг. Спасибо, что не бросаешь нас в беде.
– Да, – вяло ответила она. – Думаю, это платье для ужина подойдет.
– Эти перья? Они будто с европейского прайда гомосапов. У тебя ничего нет поприличней?
Автомобиль высадил Юмису недалеко от ресторана. Пешеходное авеню Оганесона было почти безлюдно. Обычно в это позднее время белые воротнички заканчивали свой умственный труд и массово выбирались на посиделки, внеплановые тренинги или вечера тимбилдинга. Террористический акт опустошил центральные улицы, но на работе кафе, игорных заведений и баров это не отразилось – они по-прежнему были открыты.
Юмису, стыдясь своей внешности, – в робе она выглядела как последняя трудоголичка – держалась в тени деревьев, подальше от ярких витрин. Сергей уговорил ее влезть в нелепую спецовку, которую она по непонятной для себя причине прихватила в поездку, хотя никакого отношения к гуманитарной миссии уже не имела. Туфли без каблука принижали не только рост, но и самооценку. А все ради того, чтобы вписаться в местные стереотипы. Кому она интересна, если выглядит как замухрышка, как по готовому лекалу сшитая подкладка – неказистая, потертая, бесцветная?