С образами Рейн и Алекса в моей голове я начал пробиваться сквозь снег.
Я двигал руками в отверстии, которое проделал рядом с головой, расширил карман вокруг себя, а также отверстие в нескольких дюймах над головой. Часть снежного покрова вокруг меня осыпалась, но также расчистив пространство передо мной. Отверстие впускало больше свежего воздуха и давало мне возможность немного понаблюдать за окружающим миром. Правда, смотреть было особо некуда, кроме неба, но это было намного лучше, чем снег. Что беспокоило меня больше всего, так это вид передо мной.
Я лежал на спине под углом примерно в пятнадцать градусов, вокруг меня были снег и лед, но когда снег перед моим лицом исчез, я обнаружил, что смотрю на овраг. Я находился примерно на трети пути вверх по склону горы. Прямо подо мной был широкий скальный выступ. Если удастся выкопать себе выход, мне придется карабкаться вниз по скале передо мной.
Мысли о том, чтобы карабкаться по скалам, также заставили меня задуматься о своих ногах. Я снова начал чувствовать их, и то, что я чувствовал, было совсем не хорошо. Левая начала нестерпимо пульсировать, и я был почти уверен, что она либо сломана, либо, по крайней мере, сильно порезана от удара о камень. Не узнаю наверняка, пока не выкопаю себя, поэтому я начал разгребать снег вокруг груди и живота. Это было медленно, и я не мог повернуть голову, чтобы осмотреться или что-то в этом роде, поэтому просто сосредоточился на льду и снеге передо мной.
Мне казалось, что я занимался этим часами, хотя прошло не больше нескольких минут. Холод просочился в меня, и я дрожал, из-за чего было трудно убрать снег. Теперь передо мной было приличное отверстие, и я мог видеть намного лучше. Смахнул еще больше снега за спину и подальше от лица, в результате чего шее прибавилось маневренности.
Как только я подумал, что смогу освободить свои плечи, краем глаза заметил небольшое движение. Возле своего правого уха я почувствовал холодное давление, прижатое к моему виску, за которым последовал слышимый щелчок.
Нет.
О, черт возьми, нет.
Я не мог пошевелиться настолько, чтобы обернуться и даже увидеть его, не говоря уже о том, чтобы попытаться отбиться от него. Но мог, по крайней мере, надеяться, что звука выстрела будет достаточно, чтобы вызвать еще одну лавину и прикончить его жалкую задницу, если я умру в снегу, но я ничего не мог сделать, чтобы остановить его.
Эван Арден приставил пистолет к моей голове, и я ничего не мог с этим поделать. Мое и без того холодное тело стало еще холоднее.
Рейн.
Я, бл*дь, подвел ее.
Снова.
Я напрягся всем телом и готовился к тому, что должно было произойти, закрыл глаза и попытался удержать в памяти ее лицо, но «Беретта» Ардена была слишком велика, чтобы ее игнорировать.
Ублюдок.
— Разве ты не должен был сначала произнести какую-нибудь речь типа «ха-ха-я-знал-что-я-выиграю-все-это-время? — спросил я с рычанием.
Я услышал, как он фыркнул позади меня.
— Не совсем в моем стиле, — сказал он.
Дуло «Беретты» чуть сильнее прижалось к моему черепу, и, не сказав больше ни слова, Эван Арден нажал на спусковой крючок.
Раздался щелчок — громче, чем от удара молотком, — но на этом все.
Никакого выстрела. Никакого продолжения лавины. Никакой пули в моем мозгу.
— Черт, — пробормотал Арден.
Я расслабил свои мышцы.
— Кончились патроны? — спросил я и тихо усмехнулся, потому что гребаная ирония была идеальной, и я подумал, что это разозлит его.
— Нет, — сказал он невозмутимым голосом. — Заклинило. Наверное, из-за льда или удара о скалу, или еще из-за чего-нибудь.
Я почувствовал, как у меня все внутри перевернулось. Арден был слишком хорош, чтобы его остановил заклинивший пистолет. Через несколько секунд он снова начнет борьбу, а этого времени мне было явно недостаточно, чтобы прийти в себя настолько, чтобы развернуться, взять пистолет и забить его тупым концом до смерти. Это была всего лишь отсрочка неизбежного.
Рейн.
Я снова закрыл глаза и попытался быть благодарным за то, что у меня было немного времени, чтобы представить ее лицо, подумать о том, как она пахла, и вспомнить, как ощущалась ее кожа в моих руках. Я надеялся и молился, что Лэндон просто отпустит ее и Алекса, теперь, когда они ему были не нужны.
Я сделал долгий, прерывистый вдох и стал ждать неизбежного.