27 февраля. Ялта. Горная щель
Я ясно сознаю, что сделал много меньше, чем мог. Что в моей интенсивной научной работе было много дилетантизма — я настойчиво не добивался того, что, ясно знал, могло дать мне блестящие результаты, я проходил мимо ясных для меня открытий и безразлично относился к проповеданию своих мыслей окружающим. Подошла старость, и я оценивал свою работу как работу среднего ученого с отдельными выходящими за его время недоконченными мыслями и начинаниями. Эта оценка за последние месяцы претерпела коренное изменение. Я ясно стал сознавать, что мне суждено сказать человечеству новое в том учении о живом веществе, которое я создаю, и что это есть мое призвание, моя обязанность, наложенная на меня, которую я должен проводить в жизнь, — как пророк, чувствующий внутри себя голос, призывающий его к деятельности. Я чувствовал в себе демона Сократа. Сейчас я сознаю, что это учение может оказать такое же влияние, как и книга Дарвина, и в таком случае я, нисколько не меняясь в своей сущности, попадаю в первые ряды мировых ученых. Как все случайно и условно. Любопытно сознание, что в моей работе над живым веществом я создал новое учение и что оно представляет другую сторону, другой аспект эволюционного учения, стало мне ясно только после моей болезни, теперь.
29 февраля. Ялта. Горная щель
Я живу всегда — при всей отвлеченности моей природы — в сознании, что разум охватывает далеко не все и нельзя даже считать его главным и основным решителем жизненных проявлений личности. Через всю мою жизнь проходит этот элемент, и в том чувстве дружбы и братства, которое так красит жизнь, и я бы даже сказал, дает большую, чем что бы то ни было, возможность развернуться человеческой личности. И странным образом эта способность дружбы, создания новых дружеских связей, глубоких и крепких, не исчезла у меня и теперь, в старости, так как в Киеве зародились у меня глубокие дружественные связи с Василенко, Тимошенко, Личковым[8].
Все это проявление эроса, и эроса настоящего, связанного не с абстрактным человеком — рационалистом, а с живой человеческой личностью.
19 марта. Ялта
Работать приходится с великим трудом в современное время. Удивительно, как везде, и здесь, большевики поддерживают культурные начинания, а Добровольческая армия губит.
Из дневника 1921 г.
9 марта. Москва, Зубовский бульвар, 15
…О Тамбовской губернии. Разговоры об Антонове здесь играют большую роль. Но в обшем это анархия, вроде махновщины и украинских движений[9]. Рассказы самые различные — так как все‑таки тамбовские связи не иссякли, то может быть, здесь я и больше слышу? Говорят, идет истребление коммунистов по спискам, жестокие их убийства, город Тамбов только на 3–5 верст в распоряжении власти. По словам Тарасевича (из большевистских источников), движение Антонова ограничивается, хотя справиться с ним не могут. Удивительно много нужно, чтобы восстали тамбовцы, — хотя тут центр радикализма… Дмитрий Иванович[10] в ином настроении. Он как‑то мало видит выхода. Его поражает та ненависть, которая существует у народа к выше его стоявшим по экономическим условиям и его глубокое невежество. Сейчас все идет к анархии и не видно ясного просвета.
Любопытно, что все считают большевистский режим потерпевшим фиаско и временным. Лазарев считает — немногие месяцы — затем страшная реакция. Тарасевич[11] считает, что, может быть, кронштадтские события сплотят, — но затем неизбежен крах и долгие времена анархии. Я, несмотря ни на что, верю в будущее.
17 июля 1921 За станцией Свирь. Челма
Хочу записать впечатления своего ареста 14–15.VII.1921.
Утром нас разбудила Модлена, сказав, что пришел уполномоченный домового комитета швейцар Курда с какими‑то людьми. Наташа (Н. Е.Вернадская) вышла посмотреть, и мы поняли, что это обыск. Быстро оделись — вооруженные солдаты и два отвратительных типа — один ком(м)унист на вид, «по форме», другой полуинтеллигент. Первый несомненно не полуинтеллигент, должно быть, бывший студент или гимназист, идейный работник. Какое нравственное падение! Оба в шапках, довольно грубоваты. В глаза не смотрят. Пошли в кабинет. Подал главный бумагу: произвести обыск и арестовать — фамилии нет. На мой вопрос они грубо с окриком заявляют, что так полагается. Курда как представитель домового комитета заявляет, что это всегда, когда действует «летучка» (на бумаге есть надпись «летучий»).
8
Василенко Николай Прокофьевич (1866–1935) — историк, культуролог, один из организаторов Академии наук Украинской ССР.
Тимошенко Сергей Прокофьевич (1878–1972) — профессор Киевского политехнического института, специалист в области механики, один из основателей Академии наук Украинской ССР.
Личков Борис Леонидович (1888–1966) — геолог, геоморфолог, один из любимых учеников В. И. Вернадского.
9
Речь идет о начавшемся в августе 1920 г. восстании крестьян в Тамбовской губернии, возглавленном эсером А. С. Антоновым. Восстание отражало недовольство крестьян аграрной политикой советской власти (продразверстка) и их требования перехода к свободной торговле. К январю 1921 г. число участников восстания достигло, по современным оценкам, 50 тыс. человек, политическое руководство осуществляли местные организации партии эсеров. В Тамбовской губернии было введено осадное положение, на подавление восстания направлены воинские части под командованием М. Н. Тухачевского численностью до 40 тыс. штыков и сабель, применялась артиллерия и химические снаряды. Одновременно была досрочно отменена продразверстка и развернута пропагандистская кампания среди крестьян. В конце мая — начале июня 1921 г. после тяжелых боев части мятежников были полностью разгромлены, а Антонов погиб при аресте. Потери мятежников оцениваются в 11 тыс. убитыми и ранеными, потери советской стороны в 1920–1921 гг., во время перехода власти на местах к повстанцам, — в 2 тыс. человек
10
Шаховской Дмитрий Иванович (1861–1939) — князь, общественный деятель, один из основателей кадетской партии, литературовед, один из ближайших друзей В. И. Вернадского со студенческих лет. Арестован органами НКВД в 1938 г. и, несмотря на многочисленные петиции В. И. Вернадского, осужден и расстрелян. Посмертно реабилитирован в 1957 г.
11
Лазарев Петр Петрович (1878–1942) — один из основателей биофизики. Был ученым широкого профиля, внесшим огромный вклад в биофизику, геофизику, фотохимию и ряд других междисциплинарных научных направлений. Тарасевич Лев Александрович (1868–1927) — микробиолог, патолог. Работал в Пастеровском институте в Париже. В Москве был директором Государственного научного института им. Пастера, создал московскую станцию по контролю сывороток.