Наиболее интересными, как уже говорилось, оставались для меня друзья мамы и папы — бывшие меньшевики. Теперь, когда прошло так много лет, я могу точнее определить их место в тогдашней жизни, понимая, что они представляли собой горестные осколки того, чем были раньше. Все эти люди обладали самыми высокими нравственными качествами, унаследовав лучшие традиции русского революционного движения. Они были честны, искренни, жертвенны, трагедия же их состояла в том, что, всю жизнь готовя революцию, сидя за это в тюрьмах и ссылках, они не сумели принять эту реальную революцию со всеми ее жестокостями, кровью, голодом и муками многих и многих. Какой же революции они ожидали? Такой, которая произошла в феврале 1917 года и которая фактически отдала власть в их руки. Им не удалось удержать эту власть, повести революцию по намеченному плану. Но разве трудно было предвидеть, что эта революция после столетий жестокого угнетения крестьян, в крестьянской стране, где еще живы пережитки феодализма, — не могла быть иной? И вот она отбросила их со своего пути, наказав за неумение дать народу то, в чем он нуждался более всего — мир и землю. Конечно в то время, когда я узнала их, я не понимала всего этого. Передо мной были хорошие, как и мой отец, люди, и так же, как он, одинокие и гонимые. Мне трудно сейчас вспомнить всех, но некоторые запомнились на всю жизнь.
Самой очаровательной из всех была Юлия Николаевна Кольберг — тоненькая, изящная женщина с пепельными, чуть вьющимися волосами, стянутыми в небольшую прическу. Ее нельзя было назвать красивой, но от нее исходило светлое очарование тургеневских женщин, в сочетании с твердостью и непримиримостью истинной революционерки. Вышедшая из богатой, респектабельной семьи, она еще курсисткой, ушла в революцию. Ее муж, грузин Калистрат Гогуа, тоже еще в юные годы стал революционером. Простой рабочий, друг Енукидзе, Орджоникидзе и Сталина, он был близок к семье Аллилуевых уже в Тбилиси, а потом и в Москве. Дочь Юлии Николаевны Ирина, крестница Енукидзе и ближайшая подруга Надежды Аллилуевой — второй жены Сталина, когда Юлия Николаевна вошла в мою жизнь, была красивой, семнадцати-восемнадцатилетней девушкой с яркими карими глазами, от отца, и румянцем на смуглых щеках. По моде того времени она остригла волосы, курила, казалась матери очень вульгарной, хотя та, пожалуй, была слишком строга к дочери. Ирина работала в секретариате Енукидзе, в то время как ее отец бродил по тюрьмам и ссылкам. С Юлией Николаевной жил еще младший сын Лева, тоже очень красивый мальчик лет четырнадцати-пятнадцати. Сама она работала, уставала, как и моя мама, и болезненно воспринимала все происходящее вокруг. Близкая подруга Е.П.Пешковой и М.Горького (тогда жившего за границей), Юлия Николаевна постоянно общалась с ней и знала от нее о многих бедах и горестях часто ни в чем неповинных людей.
Судьба этой семьи оказалась очень трагичной. Юлия Николаевна в начале тридцатых годов сильно заболела и в результате хлопот Енукидзе Калистрату разрешили вернуться в Москву. Юлия Николаевна, вследствие тяжелой опухоли в мозгу, ослепла. Мужу пришлось целиком посвятить свое время уходу за ней. Между тем у Ирины родилась дочка Таня, а Енукидзе в 1936 году арестовали и расстреляли как врага народа. Узнав об этом, муж Ирины — управделами ВЦИКа, находясь в командировке на Севере, застрелился, а ее, несмотря на грудного ребенка, арестовали, и она оставалась в лагерях двадцать лет. Через некоторое время арестовали и Калистрата, которому было уже около шестидесяти лет, и он больше не вернулся. Юлия Николаевна умерла через несколько лет после этого. В итоге от семьи остался Лева, тогда еще студент, маленькая двухлетняя Таня и старшая сестра Юлии Николаевны Вера Николаевна. На этом трагедия не кончилась. После смерти Веры Николаевны злые люди воспитали подросшую Таню в ненависти к матери как к «врагу народа». Она перестала ей писать, ездить к ней на свидания. И когда в 1957 или 1958 году Ирина вернулась в Москву, дочь отказалась от нее и не имела с ней ничего общего до самой смерти матери (кажется, в 1988 г.). Так страшная буря 1937 года разрушила эту семью, разметала всех ее членов, так же, как и многие иные.
Совсем другим, но не менее значительным человеком была Любовь Николаевна Радченко — известная деятельница РСДРП, жена Степана Ивановича Радченко, одного из основателей «Союза борьбы», соратника В.И. Ленина и Ю.О. Мартова, долгое время секретарь думской фракции РСДРП, близкая приятельница Н.К. Крупской. Она очень дружила с мамой и с папой, часто бывала у нас. Я помню ее и во времена моего детства, и позднее, уже в сороковые-пятидесятые годы.