Продолжая копаться, я наткнулся на знакомую песню. В памяти промелькнули года и моменты, к которым я еще недавно так рвался. Я вспомнил Танину молочную кожу, карие глаза и белые, как чистое облако, волосы. Преимущественно вспоминал школьное время и день, когда мы спустя годы увиделись… она тогда еще боялась ко мне прикоснуться. Голова стала тяжелой от мыслей. Я включил песню. Заиграли знакомые ноты, и, спустя столько лет, я услышал все тот же голос, все те же слова и все тот же тонкий женский вокал, которым Таня пела у меня в голове. Песня тихонько играла, уже не первый раз, я смотрел пустым взглядом, проникая сквозь пространство и время, доставая заветные воспоминания, и потихоньку, с каждым ударом снэра утопал в прошлой жизни, будто доставал воспоминания из далекого сна. Время замерло. Мне хотелось пропеть песню вслух. Не выдержав наплыва эмоций, я потихоньку, вслед за dom!No, начал шепотом подпевать. После первых же фраз услышал голос в реальности:
А помнишь, как вчера мы выбегали под сумасшедший дождь
И весь твой смех был, будто последний день?
Что происходит, друг? Как будто ты не видишь больше в небе звёзд,
и я совру, я вру тебе, что их там просто нет, но!
Я повернулся на голос и увидел Олю. Она дрожала, а из ее глаз текли слезы. Секунду она потопталась на месте, а потом бросилась ко мне, обняла мои колени, прильнула лицом к руке и, все еще плача, прошептала:
– Пожалуйста, ничего не говори, просто побудь здесь, сейчас, будто ничего не было. Даже если ты считаешь себя другим, просто молчи. Дай мне побыть живой. Дай мне побыть с моим мужем…
Все это время играла песня. Каштанов читал текст песни, не зная про нас, а мы застыли, вспоминая тех, кого когда-то любили.
Когда ты не поёшь – у солнца нет причин предъявить восход,
а я боюсь вдруг не заслужить твой взгляд.
Сегодня твой концерт, и ты боялся, что никто не придёт,
Но тысячи рук вновь украдут тебя.
Не выдержав, я запел вместе с Олей, но на словах «украдут тебя» у меня в голове вспыхнуло воспоминание из жизни человека, вместо которого я жил. В нем я сидел в подъезде, на каком-то этаже, слышал, как кто-то занимался сексом. В памяти мне казалось, что это была девушка, которую он любил… Прислонившись спиной к стене и с силой сжав злость и эмоции в руках, я держал ладони внутренним ребром к лицу, заткнув себе рот и мысленно повторяя: «Я сильный! Я справлюсь! Я все смогу!». Затем все исчезло, и я вновь оказался в комнате. Разбитый, испуганный и удивленный. Жизнь у парня явно была не сахар в свое время. Он многое сделал, чтобы стать другим. Если это и правда та жизнь, которую он прожил, то он заслуживает быть запечатленным в истории, и я когда-нибудь, может быть, об этом кому-нибудь расскажу…
Декорации кабинета сменились спальней. Наши тела уже не были юными, но при тусклом свете ночника, казалось, в нас вселились молодые люди и сорвали мятые одежды. Напряженные руки проходили в касании по телу и с силой сжимали плечи, колени, шею. Прижав Ольгины руки за запястья над головой к постели, я с легкой грубостью прижался к ней. Прерывистый стон и вздох от тесного нажима. Эта ночь была катарсисом и эйфорической болью, таяньем вековых льдов и тишиной вечернего бриза. Мы сходили с ума и лечились от безумия. Оля дрожала, а я, немного устав, перевернул ее грудью к постели. Пальцы прошлись по обнаженным коленям. Она резко вдохнула и начала дышать быстрее, реагируя на прикасание губ к бархатной коже. Я подступился сзади. Она томно застонала. Время текло, но между нами оно остановилось и прошептало: я попрошу этой ночью у звезд большой любви между вами…