– На «п»? Какое слово?
– Когда я пыталась сказать, что посоветовала бы себе. Ты меня еще остановил. Что ты сказал?
– Когда ты не могла сформулировать? Я сказал «резонерство».
– Точно! Резонерство! Оно самое!
– На «п», говоришь?
– Ну, я не виновата, что всегда так: вспоминаешь на одну букву, а оно всегда на другую!
– Это преске вю. Французское слово, – сказал я. Таня молча смотрела на меня и ждала продолжения. – Так случается, когда мозг не успевает задействовать звуковую часть информации и воспроизводит сначала смысловую информацию, затем ощущения и так далее. В общем, порядок неточный.
– Что?
– Короче, слово либо давно не использовалось, либо использовалось очень мало, и потому привязки были очень слабы, чтобы вспомнить сразу. А на другую букву, потому что… не знаю, почему. Сбой ассоциаций со звуком, наверное.
– Пеноренство... А что это? Зачем ты меня так обозвал? – сказала она, улыбаясь. Я рассмеялся:
– Резонерство! Запомни: ре-зо-нер-ство! Это значит рассуждения ради рассуждений. Такой вид нарушения мышления.
– То есть, я того? Все? Пропала Таня? – спрашивала она.
– Нет, что ты! У любого человека встречаются все симптомы любых психических патологий, просто разница в продолжительности и выраженности. Это нормально. Психическая патология – это когда симптомы становятся постоянными и сильно выраженными. А с тобой все хорошо.
– Ну, ладно. Успокоил.
– Ты лучше скажи: билет заказала? – спросил я.
– Да, заказала. Завтра в районе обеда вылет.
– Хорошо. Молодец.
– Я так нервничаю, ты бы знал, – сказала Таня. – Наверное, не усну.
– Так вот почему ты такая хохотушка сегодня! Нервы, да?
– Да, вероятно. Представляешь, мы правда встретимся! – сказала Таня, и из глаз ее потекли слезы. – Я столько… я так люблю тебя! Очень хочу прикоснуться к тебе. Меня прямо разрывает изнутри. Горло сковывает. Даже говорить тяжело.
– В этот раз получится. Я сам очень переживаю. Должно быть все хорошо.
Мы переживали о встрече и боялись, как бы чего не вышло. Вроде все было хорошо, мы даже смогли купить билеты. Все складывалось, как у обычных людей, которые решили встретиться. Никаких помех. Это нельзя было сравнить с тем, что случалось раньше, когда любая попытка сразу же встречала преграду. Мы бились о стену, понимая, что колотимся вместе, но, чем сильнее колотились, тем жестче жизнь давала отпор. В этот раз такого не было. Мы были этим напуганы, потому что не знали, как себя вести и каково это, когда все идет так, как задумано. Может, демон и был причиной, которая должна была нас подтолкнуть друг к другу, или, может, я должен был просто испугаться и решиться? Ведь все это не могло длиться вечно, мы должны были встретиться, рано или поздно. Ну, или в свое время. Не важно. Должны были!
В небе светила луна. Таня уже спала. Я смотрел в окно, и мне казалось, что я узнаю в этом моменте того себя, который был когда в психиатрической больнице и смотрел из окна клиники, думая о том, как вернуться в эту жизнь. Сейчас я был в ней, в своей жизни, и ждал встречи с самой лучшей женщиной, которую я когда-либо знал. Она всегда для меня что-то значила. Я видел это в рукописях, которые у меня были. Мне казалось, я знал ее всю жизнь и мы созданы друг для друга. Наверное, в какой-то момент человек находит того самого в веренице жизней и проходит с ним сотни испытаний. Может, для этого все и нужно, чтобы найти то самое. А если это не тот человек, все бы разрушилось на какой-нибудь трудности. И страшно думать, что испытания могут выкинуть еще что-то более ужасное. Надеюсь, я смогу доказать и себе, и Тане, и жизни, что я достоин ее. Конечно, все это выглядит глупо – жизнь на чувствах, такие пылкие мысли, но что еще нужно человеку, когда весь мир лежит у ног и нужно его с кем-то разделить? Счастливыми в одиночку люди не бывают.
Ночью одеяло буквально обжигало меня, оставляя красные следы, а в комнате было очень трудно дышать, словно она была переполнена угарным газом. До этого мне снилось, что я был в гараже, фото которого мне скидывал Александр, и туда кто-то вошел. От этого я испытал страх, а затем бросил зажигалку. Везде появился огонь. Стало больно. И я проснулся… понимая, что, скорее всего, у меня скопился стресс от переживаний о встрече с Таней и под впечатлением от рассказа, потому все это и произошло этой ночью. Но это было так реально, словно я и правда там был. Мне нужен был воздух. На часах – полшестого утра. Александра как раз уже не должно было быть, поскольку он должен был умереть полчаса назад. Я думал об этом, а в голове играла какая-то песня, словно звук шел из телефона:
А когда всё угаснет, как разобраться потом в темноте?