Произведение: Переживая прошлое (Психологическая драма).
Год: 2014
Автор: Александр Косачев
Количество страниц: 187.
Аннотация:
Многие мечтают прожить свою жизнь заново с тем же умом, что у них есть сейчас. Нашему герою представился такой шанс. Прожив 85 лет, психотерапевт частной и клинической практики возвращается в свое тело и живет жизнь заново со школьной скамьи.
*Не желательно к прочтению беременным, а так же людям с психическими отклонениями. (+18)
Глава I
Когда мне исполнилось восемьдесят пять лет, мне начали сниться сны. В них я был восьмилетним мальчиком. Поначалу меня не удивляло то, что, стоило мне закрыть глаза, как я просыпался в теле мальчишки и начинал свой день так, будто это было обычное детство. Сны были вполне рядовыми по ощущениям, затем становились ярче, и в памяти начали всплывать отрывки из жизни, прожитой в первый раз. Переход был плавным, и в какой-то момент я поймал себя на мысли, что не знаю, где настоящая жизнь. Порассуждав, я решил, что сны о детстве появились из-за старости, но еще через какое-то время я перестал просыпаться старым и немощным. В моей памяти полностью сохранилась прошлая жизнь, а сам я стал беспрестанно находиться в теле ребенка. Никакой паники и желания достучаться до остальных с криками: "Люди, что со мной случилось?!" не было, потому что жизнь началась, словно аккуратно спущенный на воду кораблик, легко дрейфующий по течению.
Я нередко подходил к зеркалу, чтобы убедиться, что не стар и моя жизнь не сон. Первое время даже боялся уснуть и поэтому иногда сидел на кухне с включенным светом и смотрелся в маленькое зеркальце, пытливо разглядывая себя. Голубые глаза были яркие, детские, в них не было ни намека на возраст, на лице не было шрамов и проглядывал здоровый румянец, каштановые волосы, как всегда, нуждались в стрижке. Телосложением я не выделялся: обычный худощавый мальчишка, без каких-то особенностей. К сожалению, в первую школу я не успел попасть, находясь в полном сознании своей молодости, потому что мы переезжали в другой поселок, убегая от безработицы и отсутствия возможности банально подняться.
Перед отъездом я усомнился, что не сплю, и решил проверить это, ударив себе по руке молотком. Всю нелепость ситуации я понимал, но если бы я не почувствовал боли, эта жизнь оказалась бы сном. Подойдя к верстаку с инструментами, я положил левую руку на наковальню, правой взял молоток, замахнулся и ударил что было сил. Следующие пять минут я орал как резанный, на руке образовалось красно-синее пятно. От эмоционального всплеска меня вдруг осенило, что во сне человек не может читать. Разумеется, решив проверить и это, я нашел журнал, которым мы растапливали баню, и начал читать. Все удалось! Сомнения рассеялись. Но логически я этого понять не мог. Единственное, чем можно было объяснить мою неординарную ситуацию, так это тем, что я умер и поскольку жил неправильно, начал жизнь заново. Только это и приходило на ум.
Рассказывать родителям я не стал. Они бы не поверили ребенку и назвали бы случившееся просто сном. К тому же у них хватало хлопот с переездом. Я подумал, что если никто в мире о возврате в прошлое не говорил, и за прошлую жизнь я ничего подобного не слышал, это значило, что об инциденте со временем кричать не стоило. Меня могли бы просто определить в психиатрическую больницу и накачать аминазином. После нескольких приемов этого препарата прежним я бы уже никогда не был. Такой вариант развития событий мне не представлялся перспективным. О психиатрической больнице я знал много, потому что сам в ней когда-то работал. Мне было известно не понаслышке, что разбираться никто не стал бы, мои слова восприняли бы как бред, а любые попытки доказать игнорировались бы и купировались седативными препаратами. Так что оставалось только мириться с тем, что я оказался в своем прошлом, о котором никому не мог рассказать.
Мне сложно было с кем-то общаться, потому что я не мог поговорить на интересующие меня темы, а о пустом за прошлую жизнь я научился молчать. С виду создавалось впечатление, что я асоциальный ребенок, но все было, конечно, не так. Детство – это замечательное время для закладывания фундамента, да только мой уже был заложен, поэтому мне оставалось только утопать в книгах, которые я так и не научился любить в прошлой жизни. Мне было сложно их читать из-за большого количества лишней информации и перебора с метафорами. Худшие книги, какие я мог встретить, это книги, написанные женской рукой. В них было слишком много чувств и эмоций, пустых ощущений и нелепых надежд. Практическую информацию в этих книгах можно было встретить крайне редко и поэтому, стоило мне увидеть, что автор – женщина, как книга теряла всякую ценность.
Пришло время отъезда. Рано утром меня разбудили и мы поехали. По дороге нам встречались поля, присыпанные первым снегом, и лысые деревья. Монотонность заставила меня задуматься о прошлом. Прожив целую жизнь, а это ни много ни мало – восемьдесят пять лет, я так и не нашел ответа на вопрос, которым задаются все люди. Я не знал, зачем я, кто я, куда иду и что нужно сделать, чтобы быстрее добраться до той звезды, которая даст все ответы. Это могло значить лишь то, что я жил неправильно, а потому права давать людям советы у меня не было. В прошлом я был психотерапевтом в психиатрической больнице, а также имел собственную частную клинику по решению душевных проблем. Мне казалось, помоги я другим, смогу помочь и себе, но, сколько бы людей через меня ни проходило, ответы я не мог найти. Мне хорошо были известны различные расстройства, синдромы и болезни, я знал, как их лечить, но все эти знания были актуальны лишь для гармоничного существования в обществе. Мое увлечение философией в последние годы только увеличивало количество вопросов и их глубину.
Проезжая город, я на мгновение взглядом уцепился за одну женщину. Она мне напомнила мою жену. В прошлом я не заботился о нравственных ценностях и женился по расчету. А может, так было правильно, ведь все равно последний раз я любил в двадцать два года. Так получилось, что в седьмой раз, разочаровавшись в любви, я начал рубить все влюбленности на корню, зная, что до добра они не доведут. Затем, соскучившись по боли, пробовал открыться миру, пытался почувствовать что-то светлое, но не приходила даже банальная влюбленность или хоть что-то, чуть большее, чем тривиальная симпатия. Время шло, нужно было обзаводиться семьей и возводить на руинах свою тихую гавань. Поскольку я заботился о себе, да и внешними данными выгодно отличался, то долго не пробыл в одиночестве. В двадцать пять встретил Олю, она была обычной симпатичной женщиной, каких тысячи. На ней я и остановился, потому что ее звали так же, как девушку, которую я впервые полюбил. Я хотел, чтобы все закончилось тем же именем, с которого когда-то началось. И, само собой, у нее была финансовая стабильность, с которой у меня были проблемы. В целом, все было честно: я давал ей семью, а она мне – спокойствие и свободу заниматься тем, что мне нравится. Особых проблем в личном плане у нас не возникало, потому что я был психотерапевтом, а она психологом. Мы прекрасно понимали проблемы, встававшие между нами, и расходились разве что в методах их преодоления. О своей семье она не говорила: стоило только упомянуть о ней, как она меняла тему или вспоминала, что что-то забыла.
А еще мы вырастили двух замечательных ребятишек. Мальчика и девочку. На удивление, они впитали только лучшее от нас двоих и отличались безупречной внешностью. Мы считали, что это случилось по причине отсутствия страсти между нами. Они не впадали в крайности, не ревели по пустякам, а когда падали, мы не поднимали их с пола или земли, а садились рядом и говорили, что у них получится встать. Они росли, заботясь друг о друге: однажды в школе Арину обидел старшеклассник, Артем не остался в стороне и на перемене сломал об обидчика железную указку. С тех пор в глазах Арины я не видел слез, пока не умерла ее мама. Оле тогда было шестьдесят девять, я очень переживал и целый год не говорил по причине, которую не мог даже сформулировать. Мне казалось лишним говорить попусту. Хождение босиком по мокрой от росы траве помогало мне прийти в себя. Наши дети поддерживали меня и выглядели сильнее, наверное, потому что концентрировались на мне, и на себя у них не хватало времени. Быть может, они просто не давали мне увидеть своей печали.