Средства защиты, как и во времена Первой мировой войны, резко превзошли по эффективности средства нападения, и боевые действия обречены были стать позиционными. Для того чтобы эффективно изменить соотношение сил в свою пользу, требовались большие армии, которые правителям было собрать сложно, а ещё труднее удержать на долгий срок.
Последствием массового строительства замков стало, с одной стороны, усиление власти феодалов над крестьянами, а с другой — ослабление власти короля над феодалами. Но феодальная вотчина на Западе уже всё дальше уходила от классической модели «натурального хозяйства», обитатели замков всё менее были связаны со своими крестьянами по образу жизни и интересам. Эксплуатация крестьян усиливается именно потому, что правящий класс нуждается в товарах для обмена. Поскольку земли поделены, а отнять их у соседа всё сложнее, вместе с ростом населения увеличивается и масса безземельных и малоземельных рыцарей, вообще исключённых из системы натурального хозяйства.
Военно-политическим следствием этой новой ситуации стали Крестовые походы. Экспедиции европейских рыцарей на Ближний Восток были лишь частью более широкого процесса. Идея защиты и распространения веры оказывается мощным идеологическим стимулом, способствующим военно-торговой экспансии западно-христианской Европы на восток и на юг. Генрих Лев завоёвывает земли поморских славян, затем немецкие рыцари первоначально при полной поддержке польских королей начинают осваивать Прибалтику, покоряя и истребляя пруссов, ливов, эстов. Шведские короли организуют Крестовые походы в Финляндию. К середине XIII века в Европе практически уже нет политически и религиозно «не освоенных» земель.
«Безмонетный» период
В IX–X веках поток арабского и персидского серебра стимулировал развитие русской и скандинавской торговли. К XI веку поступление серебряных монет с Востока почти прекращается, а затем сокращается и приток денег из Византии. На первых порах недостаток серебра компенсируется за счёт Западной Европы. Благодаря богемским рудокопам серебро поступает здесь на рынки в достаточном количестве. Но к концу XII века немецкие купцы оставляют в Новгороде всё меньше серебряных монет. Историки объясняют это тем, что с ростом внутренней торговли в Германии там заметно возрастала внутренняя потребность в серебре[126]. Однако, скорее всего, причину надо искать в сокращении экспорта из русских земель. Если раньше вывоз существенно превышал ввоз, то теперь возникает равновесие, что в условиях средневековой торговли способствует натуральному обмену.
Так или иначе, на Руси наблюдается острый дефицит монеты, некоторые историки даже говорят о начале «безмонетного периода»[127]. Монету заменяют импортируемые из Германии серебряные слитки, но они являлись «неразменными» и, как признают исследователи, могли обслуживать «лишь очень крупные платежи»[128]. Разменную монету заменяют шкурки пушного зверя, лоскутки кожи и т.д. Короче, явно происходит примитивизация обмена.
С ростом городов в Западной Европы переориентируется и скандинавская торговля. Между тем в XII веке наблюдается постепенный спад в экономической жизни Константинополя, тогда как растёт значение провинциальных центров. Русская торговля тоже всё более переориентируется на провинции, но здесь уже сильна конкуренция итальянцев. Уже в 1169 и 1192 годах генуэзцы (к зависти своих конкурентов, венецианцев) заключают торговые договоры с Византией, которые фактически отдают им в руки черноморскую торговлю. Именно итальянские корабли везут в Константинополь продовольствие и сырьё из Крыма. «Те исключительные привилегии, которыми иногда пользовались русские купцы, — пишет Г. Литаврин, — перешли теперь к итальянскому купечеству»[129].
Итальянцам не нужно спускаться к Чёрному морю по рекам: они строят более крупные морские суда, которые имеют перед русскими ладьями преимущество и в бою, и в торговле. А грекам в это время военная помощь нужна, прежде всего, на море. Русский корпус в империи по-прежнему существует, и вербовка в него носит в землях славянских князей массовый характер, но славяне и варяги — не единственные, кого может нанять император. Русский корпус все более «размывается» англо-саксами[130].
127
См.: