Каждый из таких сегментов, хотя и имеет определенную территориальную привязку, не связан жестко с тем или иным регионом, а определяется исключительно границами возможностей господствующих на них групп интересов и контролируемых ими ресурсов.
При этом контроль существующих в стране разных групп интересов над отдельными ресурсами не дает возможности ни одной из них не только установить единоличный контроль над экономикой в целом, но даже построить внутри экономики свой собственный замкнутый цикл хозяйственной деятельности. Для извлечения дохода из имеющихся у нее ресурсов каждой из групп неизбежно приходится вступать в отношения с другими группами, достигая формального или неформального понимания. При этом, несмотря на то что отношения между этими структурами, а также между ними и подконтрольными им хозяйствующими субъектами строятся не столько на основе рыночных принципов, сколько на соотношении сил, они тем не менее не принимают форму иерархического соподчинения. Соответственно, соглашение с какой-либо одной, пусть даже наиболее мощной группой не дает хозяйствующему субъекту гарантии беспроблемного существования и не избавляет его от необходимости искать соглашения с другими, в том числе и менее мощными группами.
Исторически малый срок существования ныне действующих групп интересов, а также постоянные изменения в соотношении сил между ними, вызываемые как переменами во внешних условиях, так и процессами внутри этих групп, препятствуют формированию стабильной системы хозяйственных отношений в масштабе всей страны и обусловливают постоянные переделы собственности и сфер влияния.
Институционализация коррупции
Наконец еще одним закономерным следствием системы является симбиоз непрозрачного олигархического бизнеса с коррумпированным высшим чиновничеством. В рамках этого союза на теневое довольствие бюрократии уходят огромные средства («теневой бюджет»), предоставляемые крупными олигархическими структурами в обмен на управленческие решения, приносящие им в сотни раз больший доход. Коррупция институционализируется, становится необходимым элементом хозяйственной деятельности и органической ее частью. Не рынок определяет в наших условиях движение громадных ресурсов между секторами, отраслями и регионами, и не гласный и открытый политический процесс, подобный тому, что можно увидеть в развитых демократиях, а кулуарные сделки и интриги в рамках узкого круга властной элиты.
Попытка определения: периферийный капитализм
Определить функционирующую таким образом систему каким-то одним словом непросто. Характеризовать эту систему как переходную от плановой «социалистической» к рыночной экономике, как я уже говорил выше, было бы слишком большим упрощением, поскольку несовместимые с современными представлениями об эффективной рыночной экономике вышеописанные отношения и институты представляют собой не столько рудимент прошлого, сколько полноценный элемент функционирующей хозяйственной системы.
Выражение «переходная экономика» по отношению к такой системе применимо с большими оговорками, да и как термин оно кажется мне малопригодным, поскольку не имеет никаких указаний ни на содержание, ни даже на направление предполагаемого перехода. Вариант «квазирыночная» (или «административно-рыночная») экономика тоже неточен, поскольку любая реально существующая экономическая система неизбежно является эклектичной, содержащей в себе противоречивые, в том числе административные элементы.
Часто используемые в наших публикациях выражения типа «криминально-бюрократический» или «номенклатурный» капитализм также не совсем удачны, поскольку в большей степени имеют публицистический, нежели научный оттенок.
На самом деле, как мне кажется, точнее всего характеристики современного российского капитализма отражает термин «периферийный» (и это, кстати, объединяет его с весьма схожими обществами в Азии и Латинской Америке – в качестве примера можно привести Бразилию, Индию, Индонезию, Саудовскую Аравию и др.). С одной стороны, такое определение отражает отсутствие в стране зрелого гражданского общества и присущих ему институтов, а именно: развитой правовой системы, независимого судопроизводства, реальной, а не декоративной партийно-парламентской политической системы, подотчетного парламенту и партиям правительства и т.д. С другой стороны, оно подчеркивает отсутствие самодостаточности и внутренне встроенных механизмов роста в нашем национальном хозяйстве, высокую зависимость экономики и бизнеса в России от ядра современного капитализма – экономики развитой части мира.