Олег внимательно оглядел зал, выбирая три-четыре симпатичных, умных физиономии молодых людей, к которым он собирался непосредственно обращаться во время своего выступления. Это не рассеивало внимание, позволяло вести разговор с вполне определенными читателями, но при этом не терялось ощущение, что он контактирует со всем залом. Такова была его манера общения с аудиторией, за исключением ответов на конкретные вопросы, адресованные задавшему вопрос человеку. Неожиданно он увидел в середине зала Герлю, скромно сидевшую на стуле, сдвинув коленки, в позе внимательной школьницы. На ней был светлый деловой костюмчик, а в руках она держала московский экземпляр «Периферии». Гладко зачесанные назад волосы, минимум украшений и макияжа делали ее похожей на молодую аспирантку, пришедшую на лекцию известного профессора; только очков не хватало. Мысли Олега смешались, такой расклад он даже не предполагал. На короткое время он даже растерялся, что вообще-то ему не было свойственно. Герля, между тем, по-прежнему невозмутимо и безмятежно сидела на своем стуле, машинально перелистывая страницы книги, с интересом рассматривая картинки, как будто видела их в первый раз.
Олег с трудом оправился от смятения, решив для себя, что к Герле «обращаться» не будет: она только спутает его мысли и не позволит одним своим присутствием произнести что-нибудь членораздельное. Он уже отобрал для этой цели несколько заинтересованных, приятных ему лиц, в глазах которых светилась мысль. Ему подумалось, что эти молодые люди пришли на встречу не по принуждению, а по собственной инициативе.
Презентацию открыла Галина Басанговна, которая в своей короткой, но весьма вдохновенной, эмоциональной речи коснулась всего творчества Олега и более подробно остановилась на последней его книге – «Периферия». При этом, вольно или невольно, у нее проскальзывала мысль, что участникам мероприятия очень повезло, так как им выпала честь вживую общаться с писателем Олегом Зеленским и даже задавать ему вопросы.
«Главное событие в жизни! Вам повезло видеть его еще живым, а, то, вдруг он умрет, тогда вы много потеряете, так и не встретившись в своей жизни с «классиком»! - копошились желчные мысли в голове Олега. - «От лукавого все это, ох, от лукавого!»
Антон Санджиевич был более сдержан и конструктивен; он дал краткую, но емкую оценку художественным достоинствам и общественному значению книги. Говорил он просто, дельно и понятно. Когда дошла очередь до виновника торжества, то Олег уже сбросил с себя прельстительные путы Герли. Ее чары на данный момент не довлели над Олегом, он был свободен и находился на духовном подъеме.
Поднявшись на трибуну, он доброжелательно оглядел всех присутствующих в зале, в том числе и Герлю, которая ответила ему одной из своих улыбок, чья лучезарность всегда сводила Олега с ума. Сдержанно поздоровался. Поблагодарил директора Галину Басанговну за организацию презентации, Председателя Союза писателей Калмыкии Антона Санджиевича за моральную поддержку при написании книги и сказанные хорошие слова, читателей, за то, что нашли время и пришли на встречу. И это притом, что книги сейчас не являются предметом особенной необходимости. Особняком он отметил роль Надежды в создании «Периферии», без которой книга попросту не состоялась. Надя вообще наотрез отказывалась идти на «это сборище дебилов»; или стеснялась, или не хотела светиться. Она ведь работала не ради рекламы и не для того, чтобы прославиться, а по велению своей души. Олегу пришлось употребить весь свой ресурс, включая основы лицедейства, чтобы уговорить ее передумать.
Удобно опершись локтем на крышку трибуны-кафедры, Олег произнес:
- Друзья! Позвольте мне называть вас так? Мне было бы удобно не вещать голосом оракула всякие не очень интересные для вас вещи, а вести встречу в форме диалога. Вы можете задавать мне вопросы хоть устно, хоть в виде записок, а я постараюсь предельно откровенно ответить на них. И еще, мне крайне не хотелось бы превращать наше общение в пытку, которая утомила бы вас до такой степени, что в головах некоторых появились бы мысли: «Да, когда же он закончит?» Как только почувствуете усталость, сразу же дайте знать мне, без смущения. Договорились? Диалог должен, я постараюсь, доставить вам удовольствие, а не ощущение напрасно, бездарно потерянного времени, которое с большей пользой можно было провести на дискотеке.
Первый вопрос задала девчушка из заднего ряда, волнуясь при этом заметно:
- Олег Николаевич! Почему Вы решили посвятить свою последнюю книгу вопросам наркомании?
- Действительно, почему? Наверное, потому, что считаю эту проблему одной из основных, которая может погубить человечество и цивилизацию. Это даже не проблема сейчас, а реальная угроза выживания человека как биологического вида или социального субъекта, как хотите. Множество ученых, социологов и писателей рассматривают эту тему с различных точек зрения и делают свои прогнозы, спектр которых простирается от самых пессимистических точек зрения до неоправданно радужных.
Впервые задуматься над крайней опасностью наркомании меня заставила смерть моего друга, однокашника по факультету журналистики, который еще со студенческой скамьи подсел на наркоту, а в последние годы жизни перешел на героин. Он был очень способным человеком, талантливым во многих областях. Написать материал по любому предмету для него не составляло никакого труда. То, над чем другие долго и трудно корпели, мучались, он делал легко, играючи; причем, его статьи, очерки, репортажи отличались яркостью, какой-то свежестью, оригинальностью и не были поверхностными, всегда проникали в суть. На наркотики сделали свое дело. Он переходил из одной газеты в другую до тех пор, пока сам не закрыл для себя дверь в профессию. За несколько лет до смерти он превратился в жалкую развалину, по утрам даже по телефону с ним было страшно разговаривать. В возрасте сорока с небольшим лет Намыс ушел из жизни.
Олег вспомнил любимца курса, черноволосого Намыса, в узких, хитрющих глазах которого всегда искрился смех, готового на всяческие проделки и приколы. Из простой семьи, он, казалось, умел делать все: готовить, вязать, чинить обувь себе и товарищам по комнате в общежитии.
Некоторые плохо воспитанные, нетактичные преподаватели даже ставили его в пример русским студентам:
- Вы с Намыса берите пример! Не русский, а вам сто очков даст в знании языка и умении его применять!
Коробило Олега от таких сентенций, гнильцой какой-то шовинистической от них попахивало. К концу обучения общительный Намыс связался с «чехами» и постепенно втянулся в тягучую трясину наркомании. Уже работая вместе в Элисте на ниве журналистики, Олег, не любивший давать советы, когда их у него не спрашивают, решился таки сказать по-дружески:
- Завязал бы ты с «дрянью», Намыс!
- Олега! У каждого свой допинг. Тебя стимулирует алкоголь, меня – наркота! Когда я под кайфом, у меня ощущение, что я горы могу свернуть!
Задернув ширму печальных воспоминаний, Зеленский продолжал отвечать на вопрос читательницы:
- После смерти Намыса я словно прозрел: столько много народу вокруг, в основном, совсем молодых, оказалось подвержены этому недугу, а я до этого будто ничего не видел. Умирали знакомые моих знакомых, родственники друзей. Сначала эта проблема занимала меня чисто в человеческом и медицинском плане. Хотя я прекрасно понимал, что здесь все строится на наживе. Экономический аспект главенствует, но я полагал, что занимаются этим исключительно преступные, подпольные кланы и синдикаты, то, что мы привыкли называть наркомафией.
Но по мере накапливания материала, особенно с некоторых сайтов Интернета, пришло понимание того, что уже с 19-го века наркоторговлю стали использовать в политических целях целые государства, которые мы низкопоклонно называем цивилизованными, демократическими.