Сумеречным зрением я следил за действиями эксперта, но мало что мог понять. Всё-таки опыт есть опыт. Пальцы Эдуарда так и мелькали в паутине силовых линий, густо окутавших контейнер. Как я догадывался, маг искал сейчас пути вглубь защитных контуров, позволяющие снять заклятья, не уничтожив при этом содержимое. Любой из сильных Иных — и Твердислав, и Павел Васильевич, и даже наш Олег — мог бы просто взломать защиту. Взломать, чтобы обнаружить внутри горстку жирного пепла. Заставить же ларчик открыться мог только доктор Овсепян.
Постепенно мерцающие тусклым зелёно-голубым светом нити начали неохотно расступаться, руки Эдуарда ушли между ними вглубь почти что до локтей. Спина мага окаменела от напряжения, и лишь едва заметная дрожь пробегала временами по его плечам.
Неожиданно эта дрожь прекратилась, и Эдуард ощутимо расслабился. Маг пробормотал:
— Так… Ещё здесь… Готово!
В ту же секунду защитная оболочка, светящимся облаком окружавшая "объект" резко сжалась, мигнула и начала с бешеной скоростью втягиваться вглубь ящика, сжимаясь в точку.
— Всё, — тяжело дыша, произнёс Овсепян. — Теперь это просто деревяшка.
Он решительно ухватился за крышку, и через секунду мы наконец увидели то, что столетиями сохранялось от чужого взгляда.
Книга. Всего лишь книга. Переплёт из двух обтянутых кожей дощечек туго стягивал увесистую стопку пергаментных листков. Ни вычурных застёжек, столь обычных для старинных инкунабул, ни даже банальной оковки по углам.
Однако от этой книги ощутимо веяло Силой — дикой, страшной силой Иного-фанатика, в чьей душе Свет давно уже превратился во всесжигающее белое пламя. Кто бы ни был автором этого манускрипта, он был истинным Торквемадой магического мира; одним из тех, кто так и не принял Великий Договор, не желая идти даже на малейшие уступки Тьме.
— Алхазур, — произнёс Твердислав, и слова его упали в тишину, царящую в кабинете, точно гиря. — Всё-таки Алхазур…
Заметив непонимающие взгляды всех присутствующих (включая меня), шеф счёл нужным пояснить:
— Незадолго до заключения Великого Договора существовал большой и сильный клан Светлых, которые считали, что войну с Тьмой следует вести до победного конца. Их лидером был Пресветлый Алхазур — Великий маг. Не в обиду будь сказано Пресветлому Гесеру, но тогда Алхазур не взял бы его даже в слуги. Вот только силы у мага было куда как больше, чем мудрости. Он пытался сорвать заключение Договора, а потом лет сто вёл "партизанскую войну" в Восточной Европе… Где-то около XVI века его наконец выследили Тёмные и Инквизиция. Что с ним стало — никто не знает. Скорее всего он был развоплощён. Следы Пресветлого Алхазура теряются как раз в России… У меня даже в мыслях не было, что умер он здесь, в Осколе…
— Вы его знали? — осторожно поинтересовался я: слишком уж необычным был тон шефа, которым он рассказывал о Великом маге.
— Он был моим учителем, — просто ответил Твердислав.
Помолчав некоторое время, он добавил:
— Пресветлый Алхазур отрёкся от меня, когда я признал силу Договора и пошёл служить в Ночной Дозор. Больше мы никогда не встречались… Алексашка, а какого лешего, собственно, ты ещё здесь? У нас что, кончилась работа для сыскарей? А ну-ка, кругом и шагом марш на рабочее место!
Я вытянулся в струнку и попытался щёлкнуть каблуками кроссовок:
— Разрешите идти?
— Иди-иди… пока я тебя сам не послал!
Крутанувшись через левое плечо, я бодро замаршировал к двери.
Однако выйти я не успел. Меня догнал голос Твердислава:
— "Там, где нет ни света, ни тьмы, сошлись они… И пал он, сражённый силой, превыше которой не было… Ушёл в глубины, достичь коих не суждено никому из живущих… Но уходя, ударил он в последний раз… И содрогнулись земля и небо, и пал враг его вслед за ним… И уходили они вместе, и бились, и ныне бьются там, откуда нет возврата…"
Обернувшись, я увидел, что шеф держит в руках древний манускрипт. Встретившись со мной глазами, Твердислав перелистнул несколько страниц и снова принялся читать — так, как читают давно знакомую книгу:
— "Темны древние слова, и нет во мне уверенности, что верно я понимаю их. Даже в призрачном мире не могу я прочесть всего, что написано в свитке, ибо тысячи лет, пронесшиеся над землёй, стёрли всякие следы, доступные моему зрению и разуму. Но верно одно: та битва не была пустой легендой, и состоялась она близ этих мест.
Ужас охватывает меня, едва лишь представлю силы, освобождённые двумя великими врагами. Но ещё больший ужас вызывает мысль о том, что силы те — не ушли безвозвратно, но дремлют в глубинах земных в ожидании своего часа. И потому я ищу то место. Непростительной гордыней было бы полагать, что совладаю я с тёмным наследием, но лишь надежда на это даёт мне силы жить дальше…