Коротко поклонившись, я вышел из кабинета.
Тогда я не представлял, насколько плотно за меня взялось наше руководство. Следующим номером программы была задушевная беседа с самим Твердиславом.
Как обычно, шеф некоторое время рассматривал меня, затем неожиданно произнёс, иронически вздёрнув бровь:
— Думаешь, небось: "И этот старый хрыч ко мне привязался?" Верно, Следопыт? Лезет, зараза, прямо в душу, да ещё в грязных лаптях… Я знаю, о чём говорил с тобой Павел. Что и в каких выражениях ты ему ответил — тоже.
— Кому какое дело до моих чувств? — не выдержал я. — Со своей душой я разберусь сам, Твердислав Владимирович! Или всё дело в том, что наши отношения запрещены Уставом?
Шеф вздохнул.
— Устав, Шурка, как говорится, это такая книжица, где каждая запятая поставлена кровью умников, пытавшихся делать по-своему… Но дело тут вовсе не в нём — в Уставе Ночного Дозора как раз ничего не сказано относительно таких ситуаций. Шесть веков назад, когда его писали, никто и помыслить не мог, что мы доживём до нынешней безлепицы… Свет и Тьма, скоро выйдешь из дома — непременно наткнёшься на парочку влюбленных разного цвета!
Вздохнув ещё раз, Твердислав вытащил из ящика стола трубку и кисет.
— Кто курит табак, тот хуже собак… — пробормотал он. — Но с вами не то что табак — гашиш закуришь… Скажи-ка мне, пожалуйста, вот что: тебя не смущает то, что твоя возлюбленная полностью в твоих руках? Ты — Светлый, сотрудник Ночного Дозора. Твой приказ — и её Печать будет сломана.
— Мы полностью равны, — Я пожал плечами. — В любой момент она может впиться клыками мне в шею, защититься я не успею. Полное равновесие, как и должно быть.
Твердислав оторвался от трубки. Его взгляд скользнул по моему лицу, прощупывая ауру и, возможно, читая мысли. Впрочем, мне сейчас скрывать было нечего.
— Твердислав Владимирович, вы в пятьдесят раз старше и в тысячу раз опытнее меня. Вы повидали больше, чем весь остальной Дозор нашего города вместе взятый. И я ни за что не поверю, что вам не приходила в голову мысль о том, что Свет и Тьма равно необходимы для мироздания. Никто из нас — ни мы, ни Тёмные — не должен победить окончательно! Только пока существует Тьма, люди могут делать выбор в пользу Света. В конце концов, мы же за них и воюем! А моя вампирша — это лишь частный случай равновесия.
— Ты пока что служишь не в Инквизиции, Сашка, и просто не понял ещё, что такое настоящее равновесие, — возразил шеф. — Знай я тебя чуть хуже, я бы решил, что ты тронулся умом. Эльвира — это тебе не ведьма, которая может навести порчу, а может и вылечить. Твоя подруга умеет только одно — сосать кровь, убивать людей, сразу или постепенно. Каждый отдельный вампир может быть добрым, честным, умным… белым и пушистым… Но это всё до тех пор, пока его пищей служат незнакомые люди.
— "Работник Ночного Дозора защищает людей от Тёмных всегда и везде, на любой территории, невзирая на личное отношение к ситуации", — медленно процитировал я. — Шеф, я помню. Если Эльвира начнёт охотиться — мы немедленно расстанемся. Если она займётся браконьерством…
Я запнулся — окончание фразы было слишком очевидным.
— В этом случае именно тебе придётся её остановить, Александр. Упокоить навсегда. Ты уверен, что сможешь сделать это?
— Да, — не сразу, но произнёс я. — Твердислав Владимирович, если вы сомневаетесь во мне, вы всегда можете меня уволить!
Шеф покачал головой:
— Как показывает опыт, без контроля ты начинаешь творить невесть что, Следопыт. Я просто боюсь себе представить, что ты выкинешь в следующий раз: вызовешь на дуэль Агона, напоишь Гесера касторкой или покрасишь Завулона в зелёный цвет?
— А почему в зелёный?
— А, так первые два варианта тебе в голову уже приходили? — нахмурился было Твердислав, но не выдержал и расхохотался. Я засмеялся вслед за ним: попасться на доисторический розыгрыш!
Отсмеявшись, шеф откинулся на спинку кресла и подвёл итог:
— Нет уж, лучше тебе быть в Дозоре, под моим приглядом! Парень ты умный… хоть и дураковат немножко, раз связался с нежитью. Иди и думай! В наказание же… — Маг задумался. — В наказание выучишь Устав наизусть! Послезавтра проверю.
Однако уходить я не торопился. Моё колебание, разумеется, не осталось незамеченным, и Твердислав поинтересовался:
— Ну что там ещё? Уже коробит слово "нежить"?
— Насколько мне известно, ни один врач не сможет отличить вампира от человека. В чём же между нами разница? — спросил я.
— Вампир действительно нежить. Каждый из них мёртв. Сердцебиение, температура тела, усваивание обычной пищи — это лишь маскировка. Нынешние вампиры принимают её инстинктивно, сами того не замечая, но я застал время, когда они ещё разгуливали в своём истинном обличье. Уверен, если бы твоя подруга не притворялась живой, ты не смог бы к ней даже подойти — из одной брезгливости… По-настоящему, вампиру почти не нужны ни пища, ни вода, ни даже воздух. У них есть определённый обмен веществ, но в действительности их существование поддерживается магией, — Твердислав вздохнул. — Но это не самое главное отличие. Ты помнишь теорию "магической температуры"?