- Ты можешь остановить его. Раздавить, - сказал я.
- Нет.
- У тебя сильнейший на этом острове разум.
- Когда-то так и было.
- Ты не будешь использовать свои пси способности для восстановления порядка?
- Это делают другие. Гугач и Корвел прижимают убийцу. Осталось несколько минут.
- Они недостаточно сильны.
- Вместе они это сделают.
- Так что же, свой разум ты больше не используешь? – спросил я.
- Это было условием моего прощения. Расследование длилось пятнадцать лет, Грегор. Молох создал ужасный беспорядок.
- Но не такой ужасный, как ему хотелось. Ты его остановил.
- Я дал согласие уйти с оперативной работы. Я поклялся не использовать пси способности своего разума. Я просто использую небольшие пси импульсы для управления креслом и поддержания систем жизнеобеспечения. Ничего больше. Даже телепатии.
- Почему? Ты же самый могучий разум в своем поколении.
- В разрушенном теле и с разрушенной репутацией. Мой разум и твое тело – это почти единственное, что осталось в нас нетронутым. Почти.
Я отвел взгляд. Несмотря на то, что мое лицо не выразило даже микроэмоцию, он знал, что задел меня.
- Ты сегодня тонкокожий, - сказал он. – Это была всего лишь шутка, но она тебя задела. Раньше тебя это не волновало. Тебе так стыдно за избранный тобой путь?
Я убрал оружие и подправил маскировку.
- Я пришел встретиться с тобой, - произнес я. – Я знаю, что это было очень давно, но имело кое-какое значение. Как вижу, ты изменился. Нет никакого смысла убеждать тебя.
- Извини.
- Я стерплю это разочарование.
- Мы не сможем вместе работать, - сказал он. – Нас не должны видеть вмести, и мы не должны поддерживать связь.
- Потому что я радикал? Дьяболус?
- Потому что мне дали выбор после Молоха, - ответил он. – Уйти с оперативной работы и воздержаться от псионики. Или, во имя Святого Ордоса, выследить своего старого наставника, еретика Грегора Эйзенхорна.
Я не знал, что сказать. Он выбрал заключение в своем кресле и отрицание своих экстраординарных способностей ради меня.
- Это нечто, - продолжил он, - этот псайкер, что пришел сегодня поохотиться в доме Векум. Я знаю, что он пришел за мной. Я нажил себе врагов. Молох, Куллин, и другие - у них были союзники. Они принадлежат к секретным орденам и тайным братствам. Их семьи хотят видеть меня мертвым. Пока я воздерживаюсь от псионики, они не испытают удовольствие от моего убийства. Они подталкивают меня на то, что бы я использовал её. Так было и раньше. Они заставляют меня использовать пси способности. И когда я это сделаю, то снова превращусь в достойную их цель. И они исполнят свою месть и убьют меня. Играть в их игры ниже моего достоинства. Тот, который здесь – этот Граэль Охр… с ним скоро будет покончено. А теперь уходи, Грегор. Уходи сейчас же, пока они не осмотрели это место. Тебя не должны найти здесь, для твоего блага и моего тоже.
Я кивнул и повернулся к выходу.
- А для тебя слово «Орфей» что-то значит? – спросил он внезапно.
- Нет.
Из динамиков кресла раздался звук, похожий на вздох.
- Тогда прощай, Грегор, - произнес он.
- Я и вправду был рад тебя видеть, Гидеон, - ответил я.
С тихим шумом приводов подвески кресло развернулось к окну, выходящему на море. Рейвенор на меня больше не смотрел.
- Надеюсь, мы больше никогда не увидимся, - сказал он. Тональность его динамиков ничего не выражала.
Накинув фальшивую личину и отрегулировав её на максимальный эффект, я покинул дворец по служебной лестнице, выведшей меня ниже крепостных стен. Еще час ходьбы по открытой всем ветрам черной лестнице, вьющейся по утесу, и я вышел на дорогу, ведущую к гавани. Оттуда я попал на причал возле университариата Шурфан, незаметно спустил на воду лодку и покинул Малифэйс.
Позади воздух сотрясали редкие выстрелы, и я все еще мог чувствовать грозный разум.
Я ненавижу убегать из боя.
Но в данном случае он меня не касался.