Часть одиннадцатая
Война
Платеи и Эноя
Отряд из трехсот фиванцев под покровом начинавшейся нота, как только опустели улицы, тихо вошел в город. По всей Греции еще царил мир, и стража па улицах отсутствовала. Пригородные жители не заметили пришельцев: ночь была темная, к тому же шел сильный дождь. Предатели не спали. В условленное время, получив сигнал, они тихо открыли одни из городских ворот. Их было немного, фиванских союзников в Платеях, и все они принадлежали к семьям знати. Движимые ненавистью к черни, правившей при поддержке афинян, предатели впустили врагов в свой город. При помощи фиванцев важные платейские господа хотели уничтожить демократию и отложиться от Афин. Фиванцы охотно откликнулись на их просьбу, ибо союзные с Афинами Платеи, как болезненная заноза, торчали в беотийской земле: лишь несколько часов пути отделяли их от Фив. Здесь еще свежа была память о том, как пятнадцать лет назад афиняне контролировали всю Беотию. Ее жители опасались новых покушений на свою свободу. Разница между обеими землями была огромна: земледельческая, консервативная Беотия управлялась олигархами, Аттика же обязана своим благополучием купцам, ремесленникам и морякам, власть народа не являлась здесь отвлеченной идеей.
Триста вооруженных людей встали на платейской агоре, в самом сердце города. Предатели настаивали: пока горожане еще не разобрались, в чем дело, надо захватить указанные ими дома и убрать вождей народа. Но фиванцы не хотели начинать с кровопролития. Они предпочитали привлечь жителей на свою сторону мирными средствами. Пришельцы послали на улицы глашатая, и вскоре его громкий голос поднял на ноги весь город: «Платейцы! Не бойтесь нас! Фиванцы друзья вам. Как в добрые старые времена, вы снова вернетесь в братский союз беотийских городов. Пусть все согласные с этим поспешат па агору и присоединятся к нам!»
Но улицы по-прежнему оставались пустыми, а город казался вымершим. Однако за степами домов, которые, как и везде тогда, выходили окнами во двор, роился человеческий муравейник. По крышам и через наспех пробитые в оградах дыры люди тайком переходили из одного здания в другое. Вожди демократов лихорадочно совещались. Сначала известие о появлении в городе врагов так их поразило, что они готовы были сдаться, лишь бы снасти свою жизнь, и даже послали несколько доверенных лиц на агору. Но постепенно шок от неожиданности происшедшего проходил. Вожди демократов поняли (это подтвердили возвращавшиеся с переговоров посланцы), что фиванцев не так много, как казалось вначале.
Платеи были маленьким городком, они насчитывали всего несколько тысяч жителей. К тому же многие из них ночевали вне городских стен, в своих сельских домах, чтобы с утра снова выйти в ноле. Впрочем, даже несмотря на это, с отрядом в триста воинов справиться было легко. В Афины сразу же отправился гонец, но рассчитывать на быструю помощь не приходилось. Чтобы усыпить подозрение врагов, было решено продолжать переговоры о капитуляции. А тем временем группы вооруженных людей собирались, но домам; чтобы перекрыть улицы, на них выкатали повозки.
Ночь уже подходила к концу, когда началась неожиданная атака платейских воинов па фиванцев, все еще стоявших па агоре. Фиванцы мужественно отбили это и следующее нападения. Они стояли плечом к плечу, как влитые, не давая выманить себя с широкой площади в уличную тесноту. Сплоченные шеренги рассыпались только тогда, когда с соседних домов градом посыпались камни, кирпичи, обломки черепицы. В этой безумной атаке приняло участие все население города, даже женщины и рабы. Сломав ряды, фиванцы разделились на маленькие группки и разбежались по всему городу, лихорадочно ища спасения. Не зная города и его извилистых, часто заканчивавшихся тупиками улиц, они оказались в ловушке. Ворота, через которые они вошли в Платеи, были уже закрыты. Кто-то из платейцев вместо выломанного засова закрыл их собственным копьем. Одна из группок беглецов случайно наткнулась на никем не охраняемые ворота и разрубила замок топором. Некоторые пытались спастись, прыгая вслепую с городской стены.