Представители власть имущих считали, что привилегии им даны справедливо, так как в случае войны они составляли основу войска в качестве тяжеловооруженных воинов — гоплитов. Только они могли позволить себе покупку полного доспеха. Бедняки либо вообще не несли военной службы, либо привлекались к ней в качестве лучников. Поэтому-то власть имущие имели полное право сказать: «Мы отдаем государству самую богатую дань — свою кровь. Мы не отбираем у фетов право голоса, но не можем им дать полного права участвовать в управлении». Клисфен полностью разделял подобные взгляды и не нарушил закона Солона. Это предстояло сделать его преемникам, да и то косвенным путем. Формально имущественные классы никто не отменял, но на практике разделение утратило значение и даже самым бедным был открыт доступ к высоким постам. Дело демократизации завершил Перикл. Однако личное влияние самого вождя настолько усилилось, что граждане говорили: «В Афинах только видимость правления народа, а на самом деле — единовластие».
Бронзовая колесница на Акрополе
Реформы Клисфена только-только начали осуществляться, когда в Афины явился спартанский гонец и объявил: «От имени нашего государства напоминаю вам, что здесь находятся люди, запятнавшие себя преступлением и проклятые богами. Исполните вашу святую обязанность и очистите город от скверны».
Гонец не скрывал, что следом за ним спешит с отрядом воинов сам царь Клеомен. Так спартанцы, которые совсем недавно помогли Алкмеонидам изгнать тиранов, вдруг открыто и жестоко выступили против них. Почему же это произошло?
Клеомен прибыл в Аттику по просьбе Исагора. Люди недоброжелательные, в которых в Афинах не было недостатка, утверждали, что обоих государственных мужей связала столь тесная дружба потому, что царю очень понравилась красивая жена Исагора. Последний же во время предыдущего пребывания Клеомена в городе проявил снисходительность. Однако в действительности более важные причины политического характера заставили спартанцев вмешаться во внутренние дела Афин. Исагор был сторонником олигархии, т. е. такого строя, при котором власть принадлежала исключительно родовитым людям. А Спарта как раз и являлась олигархическим государством, имевшим, однако, ту особенность, что здесь знатность и богатство всегда шли рука об руку. Политические права имели только несколько тысяч спартанцев, которым принадлежали земля и работавшие на ней полузависимые крестьяне — илоты. Даже свободные жители городков, так называемые периеки, не принимали в делах правления никакого участия. Неудивительно, что, по мнению спартанцев, Клисфен со своими реформами зашел слишком далеко: приравнял благороднорожденных, богатых к простому народу. В Спарте подобное было невозможно.
Еще до прибытия царя Клисфен благоразумно покинул город. Клеомен занял Афины без боя и тут же начал наводить свои порядки. Семьсот семей, связанных узами родства с Алкмеонидами, были изгнаны из страны. Спартанец открыто стремился к установлению олигархии и передаче власти Исагору. Суд, состоявший из трехсот человек во главе с Мироном из Флиунта, повторно проклял Алкмеонидов.
Только теперь стало ясно, какое огромное значение имели реформы и какой поддержкой они пользовались. Недавно созданный совет пятисот наотрез отказался выполнить требования захватчиков. Народ вышел на улицы, чтобы защитить своих вождей. Исагор и Клеомен скрылись на Акрополе и после трех дней осады сдались. Им сохранили жизнь. Клисфен вернулся в город, чтобы довести реформы до конца.
Спартанцы, разумеется, не могли примириться с таким поворотом событий. Теперь речь шла об их престиже во всей Элладе. В Аттику вторглись уже оба спартанских царя, Демарат и Клеомен (по давнему обычаю в этом государстве правили два царя из двух разных родов). Они вели не только спартанцев, но и войска небольших союзных городов. Дошли до Элевсина, где находился святой округ богини Деметры. Тем временем беотийцы заняли два приграничных района Аттики, а жители острова Ев — бея переправились через пролив и опустошали ее восточное побережье. «Добрые» соседи спешили поделить между собой страну, непокорный народ которой не смог управлять ею сам.
В это время в спартанском лагере под Элевсином возникли острые противоречия. Сначала его покинули отряды коринфян якобы потому, что считали войну несправедливой. На самом деле они просто не хотели проливать кровь во имя чужих интересов. Их примеру последовали и другие союзники. Вскоре возник спор между самими царями, давно ненавидевшими друг друга, и спартанцы покинули пределы Аттики. Это бесславное предприятие имело для Спарты лишь одно благоприятное последствие — там ввели правило, согласно которому только один царь может выступать с войсками в поход.