Три года спустя, когда уже стало известно о скором персидском нашествии, Мильтиад занимал пост одного из десяти стратегов. Его избрали на эту должность потому, что ненависть бывшего правителя Херсонеса к персам была хорошо известна. Ценили также знакомство Мильтиада с персидским способом ведения войны. Победа под Марафоном свидетельствовала о том, что афиняне в своем выборе не ошиблись.
Дело о щите
После победы под Марафоном Мильтиад приобрел такое большое влияние на жителей Аттики, что теперь сами Алкмеониды должны были опасаться его мести. Но не только это делало положение рода неустойчивым. Против него выдвигались тяжкие обвинения, так как никто в городе не забыл о щите, с помощью которого враг получил сигналы перед битвой. Везде раздавались возгласы: «Среди нас есть люди, скрыто сочувствующие персам! Есть и такие, кто ради спасения своего богатства хотел бы впустить их в город. А трусы снова готовы покорно принять власть Гиппия, изгнанного двадцать лет назад».
Это были вполне обоснованные подозрения. Вывший тиран, в то время уже глубокий старик, действительно находился среди захватчиков. Да, это он служил им проводником, советовал разбить лагерь под Марафоном и через своих доверенных организовывал заговор в городе. Было очевидно, что в случае победы персов Гиппий от их имени возьмет власть в Афинах.
Пленные, взятые на поле битвы, рассказывали о неприятности, которая произошла со старцем на марафонском берегу, о его пророческих словах. Ночью, еще до того, как корабли персов пристали к берегу, Гиппию приснилось, что он спит с собственной матерью. Тиран истолковал сновидение следующим образом: он вернется в Афины, возвратит власть и ляжет в землю, давшую ему жизнь. Рано утром Гиппий вышел на берег и стал помогать в разбивке лагеря. Внезапно у него начался сильный кашель; зубы у бывшего тирана были уже слабые, один из них вылетел и упал в песок.
Напрасно старец просеивал песок между пальцев — зуб так и не отыскался.
Наконец он печально вздохнул и сказал: «Нет, эта земля никогда уже не будет моей. Зуб, который в ней почил, исполнил все, что сон мне предназначил».
Но кто же вел тайные переговоры с Гиппием? Кто готовил заговор в городе? Всеобщее подозрение пало на Алкмеонидов. Находились, правда, и такие, кто резко возражал: «Как же так? Ведь именно Алкмеониды больше всех способствовали изгнанию Гиппия! Именно они уничтожили тиранию!»
На это люди глубокомысленные отвечали: «Да, действительно, Алкмеониды не принадлежали к числу сторонников тиранов. Однако они всегда считали только вопросом тактики, с кем в данный момент надо вступить в союз, чтобы сохранить власть и богатство. Вспомните Мегакла, деда Мегакла, ныне возглавляющего род, ведь он выдал свою дочь замуж за Писистрата и помог ему восстановить тиранию. Известно и то, что Клисфен, тот самый Клисфен, который сверг тиранию и дал власть народу, был готов вступить в союз даже с персами. Когда Аттике грозило нападение спартанцев, Клисфен обратился за помощью к персидскому сатрапу Азии. Сатрап согласился, но потребовал от афинян земли и воды для царя Дария. Послы приняли это условие. Тем временем нападение спартанцев и их союзников было отбито собственными силами. Персы были больше не нужны. Что же делает Клисфен? Он обвиняет послов в превышении их полномочий. Это, конечно, очень ловкий ход. Правду, однако, никто не забыл».
Другие же добавляли: «А помните, что произошло три года назад? Как только Мильтиад прибыл из Херсонеса в Афины, завистливые Алкмеониды сразу начали против него интриговать. Дело совершенно ясное. Угроза персидского вторжения лишила Алкмеонидов рассудка; они сочли, что свобода уже потеряна и надо вовремя позаботиться о благосклонности новых владык. Алкмеониды вступили в тайный сговор с Гиппием, и по их приказу кто-то давал сигналы щитом».
Алкмеониды оказались в сложном положении. И неизвестно, какой бы оборот приняло дело (говорили о преступлении, ибо измена родине не что иное, как тяжелейшее преступление), если бы не неожиданный удар, который Мильтиад получил через несколько месяцев после своей блестящей победы.
Остров Парос
Весной 489 г. до н. э. Мильтиад предложил смелый план: надо покарать все те мелкие государства, которые во время последней войны предали общее дело эллинов и выступили на стороне персов. Речь шла о небольших островках на Эгейском море, встретившихся на пути персидского флота, плывшего в Аттику. Они спасли персов от безвыходного положения: никто из греков даже не подумал прийти к островитянам па помощь. Вся Греция была абсолютно уверена в поражении Афин. Теперь же, однако, для победителей был важен сам факт, что в критический момент островитяне подчинились персидскому владычеству. Афинский народ остался бы глух ко всяким попыткам оправдаться. Да, откровенно говоря, таких попыток и не было. Мильтиад горячо призывал сограждан к нанесению молниеносного удара, не скрывал, что дело не только в удовлетворении жажды мести, но и в пополнении государственной казны за счет добычи. Надо только протянуть руку к имуществу островитян, никто из них не посмеет оказать сопротивления.