«Наконец-то, — думал Мегакл, — наступает время отмщения». Теперь благодаря своим богатствам он держит в руках судьбу Афин и смирит гордыню потомков тех, кто некогда хотел уничтожить не только его род, но даже память о нем.
Так Мегакл начал опасную игру. Вокруг него сплотилась целая партия. Называлась она Побережье. В ней объединились люди, живущие у моря или пользующиеся его дарами: моряки, купцы, рыбаки и ремесленники, а также крестьяне, поселившиеся на берегах Аттического полуострова. Побережью противостояла Равнина, в которую входили богатые землевладельцы из долины р. Кефис. Среди родов Равнины большой вес имели Филаиды, а значит, и дом Гиппоклида. Неудача в борьбе за руку Агаристы еще больше усилила их неприязнь к Алкмеонидам.
За что же боролись эти две партии? Побережье защищало то политическое устройство, которое почти 30 лет назад, в 594 г. до н. э., ввел мудрец Солон. Тогда были ликвидированы многие привилегии аристократов, а право занимать должности стало зависеть только от состоятельности. Это вполне устраивало людей Побережья, которые в большинстве своем не могли похвастаться хорошим происхождением, зато были довольно зажиточными. Равнина требовала вернуться к старому обычаю, по которому власть должна находиться в руках у «лучших».
Конечно, по своему происхождению Алкмеониды должны были находиться среди родов Равнины, ибо они принадлежали к высшей аристократии, или, как их называли в Аттике, к эдпатридам. Однако в 630 г. до н. э. всех Алкмеонидов изгнали из страны — и живых, и мертвых. Судьи, принадлежавшие к самым знатным родам, постановили: Алкмеониды совершили преступление против богов и людей. Только Солон позволил скитальцам вернуться на родину. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Мегакл так яростно защищал законы Солона и боролся против родов Равнины, некогда проклявших его предков.
Равнина была могущественна и богата. Ее представители пользовались уважением народа, так как вели свое происхождение от легендарных героев и царей. Несмотря на все усилия Мегакла, до полной победы было далеко. А кроме того, в государстве существовала еще и третья партия. Ее называли Вершиной, потому что входили в нее жители неплодородных гор северной Аттики. Они слепо повиновались своему вождю Писистрату, имя которого было знакомо и другим обитателям страны: он храбро сражался в войне с Мегарой, а в мирное время всегда защищал простых людей.
Через десять лет после свадьбы Мегакла и Агаристы, т. е. приблизительно в 560 г. до н. э., Писистрат стал владыкой Афин. А произошло это так.
Писистрат
На афинский рынок влетели обезумевшие от страха мулы. Они тянули за собой повозку с залитым кровью мужчиной. Это был Писистрат. Он кричал, что, проезжая через поля, попал в засаду и только чудом остался жив. Умолял о милосердии: враги поджидают его везде, и он должен иметь стражу для защиты.
Вскоре состоялось собрание всех граждан, называемое эклессией. Было принято решение уважить просьбу человека, которому — все это видели — смерть грозит каждую минуту. Не обошлось и без возражений. Одни напоминали, что закон запрещает гражданам иметь собственные дружины. Другие утверждали: засаду придумал сам Писистрат и ранил себя для очернения своих врагов. Никто, однако, не посмел выступить решительно против него, опасаясь навлечь на себя подозрение в участии в покушении. Справедливости ради надо сказать, что скептиков было немного. Большинство все еще находилось под впечатлением переполоха на афинском рынке. Писистрат получил разрешение создать собственный отряд с условием, что он будет вооружен только палками. Этого оказалось достаточно. Однажды люди Писистрата захватили Акрополь. А тот, кто владел этим холмом с обрывистыми склонами из белого известняка, возносившимся в самом центре города, был хозяином не только Афин, но и всей Аттики.
Писистрат правил мудро, сохранял в стране покой и порядок, заботился о крестьянах и ничем не нарушал Солоновых законов. Внешне государственное устройство осталось неизменным. Однако каждый чиновник, каждый судья считался с волей человека, за которым была реальная сила. В терроре не было необходимости: трусливая покорность составляла основу тирании.
Враждебные до этого партии Равнина и Побережье стали сближаться друг с другом. Писистрат знал, какой опасностью для него грозит такой союз. О том, чтобы привлечь на свою сторону честолюбивого Мегакла, Писистрат даже не мечтал. Но может быть, удастся ослабить Равнину? Ее возглавлял Ликург, но у него был соперник — Мильтиад, который после смерти Гиппоклида стоял во главе рода Филаидов и был известен во всей Греции, так как его колесница победила в гонках на последней Олимпиаде.