Сторонники смелых военных предприятий отвечали им: «Когда персы 65 лет назад захватили Египет, они тем самым нанесли сильный удар, но торговле всех эллинских государств: оттуда за изделия наших ремесленников мы получали пшеницу и папирус. Теперь же мы вынуждены переплачивать за египетские товары персидским и финикийским посредникам. Как же мы можем упустить такую прекрасную возможность открыть себе доступ к источнику столь важного сырья? Не забудем и того, что одновременно мы нанесем персам сильный удар, потому что оторвем от их государства одну из самых богатых сатрапий. Ежегодно оттуда в царскую казну поступают 700 талантов серебра, не считая того, что на содержание персидских гарнизонов край этот дает 12 тыс. мер зерна. Действуя заодно с египтянами, мы без труда отобьем даже самые большие персидские армии. К тому же надо принять во внимание, что они будут сражаться вдали от родины после долгих маршей по безводным пустыням или среди враждебных им народов. Собственного флота у персов нет, значит, они возьмут финикийские корабли, а их мы уже били не раз. Что касается стоимости похода, то она не будет слишком большой, потому что содержать наших людей будет Инар».
Такие аргументы оказались убедительными, и флоту, который в тот момент находился у побережья Кипра, был отдан приказ немедленно идти в Египет. Но еще до того, как эскадра подошла к нильской дельте, Инар разгромил персидское войско, двигавшееся со стороны Палестины. Несмотря на это, часть персов сумела прорваться в глубь Египта и запереться в г. Мемфис. Он располагался недалеко от верхнего угла дельты, напротив нынешнего Каира. (В глубокой древности, во времена строительства пирамид, Мемфис был столицей всей страны.) Персидские корабли кружили по Нилу и его рукавам, доставляя осажденным продовольствие. В этот-то момент и появился мощный афинский флот, насчитывавший двести триер. Он без труда овладел водами великой реки, вытеснив отовсюду корабли противника. Вскоре афиняне и египтяне завладели Мемфисом. Персы укрылись в цитадели.
В последней сцене «Орестеи» демоны мести уходят в свой новый дом — пещеры горы Арея, чтобы оттуда, уже как добрые богини, заботиться о городе. Тот, кто смотрел драму весной 458 г. до н. э., был готов признать, что Афины действительно находятся под опекой благожелательных божеств. Хотя везде еще шли бои, чаша весов явно склонялась в сторону града богини Афины: в Мега — ре отбито наступление коринфян, столица острова Эгина в осаде, в Египте уничтожена персидская эскадра, взят Мемфис и вот-вот должна пасть его цитадель. А ведь еще живы были люди, ну хотя бы сам автор «Орестеи», которые 30 лет назад защищали отечество под Марафоном, а еще через 10 лет видели дым над подожженным персами Акрополем. Теперь же афинский флот господствовал на море от черноморских проливов до устья Нила.
Многое за 30 лет изменилось и в самих Афинах. Сын марафонского победителя Кимон уже три года находился в изгнании, а государством руководил потомок Алкмеонидов — рода, который в момент величайшей опасности был готов выдать город персам.
Народные суды
Перикл делал все, чтобы стереть память о победах Кимона, и, казалось, это ему в полной мере удается. Между тем изгнанный вождь был популярен среди афинян не только вследствие его военных успехов, но и как муж великой щедрости. Постепенно исчезали гнев и возмущение, которые вызвало бесславное возвращение афинского войска из-под Ифомы. Теперь люди вспоминали совсем о другом: «Сколько же народу пользовалось милостями Кимона! Каждый человек из его общины мог попросить у него все, что ему необходимо для жизни. Кимоновы имения за городом вообще не были огорожены. Осенью прохожие собирали там столько фруктов, сколько им было нужно. Бедным Кимон часто раздавал одежду. А какие он давал пиры, сколько приглашал гостей! Да, это действительно был большой господин, щедрый и благородный».
Перикл, тоже состоятельный человек, и не думал состязаться с Кимоном в этой области. Кроме того, экономность была его природной чертой. Однако и здесь он смог победить своего аристократического соперника. Выступив перед народным собранием, Перикл предложил проект закона, с огромным энтузиазмом принятого массой беднейших граждан. Закон гласил: судьи будут получать по два обола за каждый день судебных заседаний, в которых они примут участие.