С момента убийства Гиппарха и поражения под Лепсидрием прошло четыре года. Сомнительно, чтобы призывы дельфийской пророчицы сами по себе склонили спартанское правительство к каким-либо действиям, если бы не ошибочный шаг властителя Афин. Он хорошо знал о предсказании и решил предостеречь спартанцев от искушения вмешаться в дела его государства. С этой целью Гиппий демонстративно установил дружеские отношения с Аргосом — извечным врагом Спарты.
Ответ спартанцев не заставил себя ждать. Весной 510 г. до н. э. их отряд высадился в Фалерском заливе, недалеко от Афин. Однако тиран вовремя успел стянуть силы своих союзников из далекой Фессалии. Все деревья на широкой приморской равнине вырубили, чтобы прекрасной фессалийской коннице было где развернуться. Союзники Афин атаковали спартанцев еще до того, как последние успели подготовиться к битве. Многие из них были убиты на месте, остальные бросились на корабли и поспешно отплыли. Однако вскоре в Аттику вторглась большая спартанская армия во главе с царем Клеоменом. Вместе с ним шли и изгнанники. К спартанцам и Алкмеонидам присоединились все, кто устал оттирании и кто хотел вовремя оказаться на стороне победителя.
Гиппий засел на Акрополе, где был обеспечен всем необходимым. Казалось, тиран снова выйдет из сложного положения, так как спартанцы не хотели тратить время на осаду неприступной скалы и уже готовились к отходу. Но тут им помог случай: были схвачены сыновья Гиппия. Имея в руках таких заложников, можно было ставить жесткие условия. Гиппий и его брат должны были покинуть родину в течение пяти дней, взяв с собой только движимое имущество. Они выехали в Малую Азию, в окрестности Трои, где их отец некогда владел г. Сигей, и стали подданными персидского царя, земли которого простирались до Эгейского моря и даже за Геллеспонт[6], до нижнего течения Дуная.
Так, в 510 г. до н. э. закончилась власть рода Писистрата над Афинами, длившаяся с перерывами почти полвека.
Законы Клисфена
Сын Мегакла прославился как освободитель города. Между тем на родине у него было больше врагов, чем друзей. Многие в глубине души сочувствовали изгнанному тирану, были такие, кто сам желал занять его место. И почти все завидовали триумфу Клисфена. Возродилась старая неприязнь родов Равнины к Алкмеонидам. Недоброжелатели шептали друг другу: «Только избавились от сына Писистрата, а уж нам на шею сел новый господин, потомок проклятых!»
Крестьяне и ремесленники вели себя индифферентно, некоторые даже сожалели о временах тирании. Им тогда жилось не так уж плохо: первые получили землю, а вторые всегда имели верный заработок благодаря строительству и развитию мореходства. А что им ждать от нынешней свободы, которая в любой момент могла быть уничтожена и переродиться в борьбу сильных мира сего за власть?
Главой всех врагов Клисфена стал Исагор. Он происходил из аристократической семьи, из поколения в поколение боровшейся с Алкмеонидами. Исагор не скрывал своей симпатии, по крайней мере на словах, к изгнанному Гиппию, что обеспечило ему поддержку сторонников последнего. О том, как велико было влияние Исагора, свидетельствовало избрание его уже на третий год после освобождения главным архонтом. Это был очень почетный пост, ибо архонт в течение года руководил государством. В Афинах даже по-особому датировали события, говоря: это произошло, когда архонтом был такой-то. Но главный архонт сосредоточивал в своих руках и большую власть. Он возглавлял коллегию архонтов, состоявшую из девяти человек и занимавшуюся всеми государственными делами. Архонт также частично осуществлял судебную власть.