Наверное, больше всего послов из ближних и дальних земель прибывало в Спарту. Одними из первых там появились посланцы города Потидеи. Их сопровождали послы потидейской метрополии — Коринфа. Потидея располагалась на северном побережье Эгейского моря, на узком перешейке, соединяющем Халкидику с полуостровом Паллена. Дело, с которым жители города обратились к правительству Спарты, было весьма важным.
«Как известно, мы входим в афинский Морской союз. Мы всегда старательно выполняли распоряжения его вождей. Однако в последнее время афиняне выдвигают такие требования, которые свидетельствуют об их враждебности к нам. Чего же они домогаются? Разрушения стен, защищающих нас с юга, со стороны полуострова Паллена; выдачи заложников; изгнания почетных уполномоченных, которых со времени основания города присылает своей бывшей колонии Коринф. Все их требования проистекают из опасения, что, движимые благорасположением к нашей бывшей метрополии, мы можем выйти из Морского союза. У нас и в мыслях этого не было. Лучшим доказательством нашей искренности является то, что недавно в Афины отправилось наше посольство. Оно должно убедить тамошнее правительство в необходимости отменить несправедливое распоряжение. Если всем нам не удастся этого добиться, мы будем вынуждены сражаться против наших обидчиков. Мы хотели бы знать, можно ли будет в таком случае рассчитывать на помощь Пелопоннесского союза?»
Само собой разумеется, Потидею горячо поддержал Коринф. Но еще ближе к сердцу ее дело приняли посланцы другой земли, хотя она и находилась еще дальше, нежели Потидея, и являлась, по мнению многих, полуварварской, — Македония. Послы царя Македонии Пердикки конфиденциально сообщили, что в случае войны охотно поддержат справедливое дело потидейцев, ибо афиняне, опасаясь сильной и единой Македонии, заключили союз с врагами их царя.
Другое посольство Пердикки заявило то же самое коринфянам. Одновременно люди царя действовали на полуострове Халкидика и среди фракийских племен. Они призывали к выходу из Морского союза, к вооруженному сопротивлению. Такие действия были вполне оправданными. Афиняне действительно заключили два союза, прямо направленные против Пердикки: один — с его братом, царем Восточной Македонии, а второй — с владьжой Северной Македонии. Сделали они это умышленно, хотя Пердикка поддерживал с ними дружеские отношения. Цели афинской политики в отношении Македонии были более чем ясны: натравливать друг на друга ее постоянно враждующих владык, чтобы не допустить усиления края. В данный момент самым опасным царем, по мнению афинян, являлся энергичный и честолюбивый Пердикка. Он владел югом Македонии и в будущем мог покуситься на приморские города, входящие в Морской союз.
Афиняне вовремя прознали о тайных переговорах Пердикки со Спартой, Коринфом и Потидеей. Чтобы отбить у него охоту к интригам, решили послать сильный отряд на македонское побережье, к Фермейскому заливу, глубоко врезавшемуся в берег между горным массивом Олимпа и полуостровом Халкидика. Тридцать военных кораблей должны были перевезти тысячу гоплитов. Командование возложили на Архестрата. Ему же поручили проследить, чтобы потидейцы выполнили все приказания Афин: разрушили южную стену, выдали заложников и изгнали коринфских чиновников. Напрасными оказались все усилия потидейских послов: афиняне не отказались ни от одного из своих требований.
Весной 432 г. до н. э. афинский отряд прибыл в Фермейский залив и сразу же попал в гущу грозных событий: при активной поддержке Пердикки вспыхнул бунт в окрестных городах и в самой Потидее. Архестрат немедленно объединился с врагами царя и приступил к осаде сначала г. Ферма, а потом и Пидны. Тем временем в Потидею прибыли значительные подкрепления из Коринфа: вождь Аристей привел с собой две тысячи добровольцев. Тогда афиняне послали под Пидну еще один отряд — две тысячи гоплитов и сорок кораблей. С Пердиккой было заключено перемирие, и все силы афинян сосредоточились под Потидеей. Здесь и ожидали решающего сражения.
«Я вернулся из лагеря под Потидеей вчера вечером. Приехав после долгого отсутствия, я с радостью поспешил туда, где привык отдыхать и развлекаться. Зашел я и в фехтовальный зал Траврея и встретил там несколько человек. В большинстве своем все они были мне знакомы. Когда они увидели, как я неожиданно вошел, то сразу же подбежали отовсюду и стали меня приветствовать. АХерефонт, молодой и горячий, выскочил вперед, подбежал ко мне и, схватив мою руку, сказал: