Его отец Неокл не принадлежал к высшей аристократии. Род его был древним и знатным, но, как говорит Плутарх, «не настолько, чтобы способствовать его славе». Еще менее мог гордиться своими предками Фемистокл, незаконнорожденный сын Неокла. Впрочем, отец позаботился о нем и дал возможность получить образование. Фемистокл занимался в гимнасии, располагавшемся за городскими воротами и посвященном Гераклу (тоже, как известно, бастарду). Правда, учение его не увлекало.
В детстве Фемистокл никогда не оставался праздным. Он не участвовал в детских играх и постоянно сочинял речи, мечтая о будущей славе. Учитель предрекал ему: «Из тебя выйдет что-нибудь очень великое — или доброе, или злое». И не ошибся.
«Фемистокл на деле доказал свою природную даровитость, и в этом отношении заслуживает удивления больше всякого другого. Благодаря сообразительности он, не получив ни в ранние, ни в зрелые годы образование после самого краткого размышления оказывался вернейшим судьей данного положения дел и лучше всех угадывал события самого отдаленного будущего… Фемистокл… обладал в наивысшей степени способностью моментально отыскивать надлежащий план действий» (Фукидид).
80-е годы V века — годы борьбы между Фемистоклом и Аристидом. От исхода ее зависела судьба не только каждого из соперников, но и самого государства. Афины стояли на распутье. Сохранять ли им в неприкосновенности старые порядки, укреплять город и оставаться по-прежнему сухопутной страной, огражденной надежными щитами гоплитов? Или, круто повернувшись лицом к морю, строить флот, утверждать свое владычество на островах и в далеких колониях, превращаясь в морскую державу? Земледельческая знать, крестьяне предпочитали иметь твердую почву под ногами, не доверяясь зыбким волнам.
Даже через сотню лет, когда афинские корабли станут заходить в отдаленные порты Средиземного и Черного морей, поэт Фалек будет предостерегать:
Купечество, ростовщики, городская беднота возлагали свои надежды именно на флот. Море должно было дать не только прибыль торговцам, но и работу неимущим. И только флот способен защитить Афины от любого врага.
Осторожный, избегающий риска Аристид сохранял верность прежним идеалам. Разве слава Афин не в их непобедимых воинах? Разве стены города не надежны, а граждане не едины в стремлении защитить отечество? Не лучше ли отказаться от сомнительных предприятий и сохранять мир и спокойствие, чем нарушать установившийся порядок? Разве Спарта не являет собой пример надежности и незыблемости государственного устройства, которому не угрожают опасные реформы? Наконец, утверждение на морях превратит Афины из союзника греков в их господина. Справедливо ли это?
Нет! Надежда афинян — их собственная земля. Только тот, кто владеет ею, имеет право называться гражданином. Нельзя допустить, чтобы земледельцам грозило разорение, чтобы рухнули традиционные устои государства. Разумные реформы, улаживание внутренних конфликтов — этому Аристид готов посвятить жизнь. Он защищает права демоса и не допустит, чтобы кто-нибудь угрожал благополучию Афин. А потому он будет противиться любым планам, которые подвергают опасности жителей полиса. Интересы отечества — превыше всего!
«Кто же спорит против этого? — возражал Фемистокл. — Только кто дал право Аристиду считать себя единственным защитником родины. Разве его устами говорят боги, устанавливающие справедливость? Да, конечно, Афины всегда были страной земледельцев. Что ж, времена меняются. И мудрец — не тот, кто сохраняет верность старине, а тот, кто глядит вперед, кто живет не только сегодняшним днем, а думает о завтрашнем. Будущее же не сулит Афинам ничего радостного, если они по-прежнему будут надеяться на свои крепостные стены. Гоплиты не сумеют удержать варварские полчища, если те вторгнутся в Элладу. Только флот спасет Афины от смертельной угрозы, только он сделает их хозяевами на морях. Аристида называют Справедливым. Пусть так! Но что толку от его принципов, если они вредят государству? Он утверждает: надо думать не о выгоде, а о честности и справедливости. А я говорю: хорошо и справедливо все, что полезно Афинам».