Перикл, слушая Продика, пошевелился, приподнял руку и ткнул пальцем в ладанку, которую Аспасия надела ему на шею, открыл глаза и улыбнулся.
— Вот, — сказал он тихо. — Последняя надежда — эта ладанка. А помощи от людей и от богов уже не жду. Египетские жрецы говорили мне, что конец света наступит через две с половиной тысячи лет. Но для меня он наступит сегодня. Конец света придумали умирающие. Со смертью всё кончается...
Софокл, Сократ и Продик, отвергая запрет Гиппократа, подошли к ложу Перикла.
— Спасибо, — сказал он им. — Вы говорили здесь о моих заслугах. Но забыли главную: ни один афинский гражданин из-за меня не надел чёрного плаща...
Это были его последние слова.
Его похоронили на следующий день. Могилу вырыли на кладбище Керамика, рядом с той, где покоились герои Самоса, над которыми он когда-то произнёс погребальную речь.
Фукидид по просьбе Аспасии напомнил собравшимся слова из этой его речи:
— «Отдавая жизнь за родину, они обрели себе непреходящую славу и самую почётную гробницу не только здесь, где они погребены, но и повсюду, где есть повод вечно прославлять их хвалебным словом или славными подвигами. Ведь гробница доблестных — вся земля». Вся Эллада скорбит по тебе, Перикл, — добавил Фукидид от себя, заканчивая свою речь.
Аспасия в нарушение запрета Солона рыдала и рвала на себе волосы...
Через несколько дней после похорон, ни с кем не простившись, Аспасия отправилась на Эвбею к своему сыну Периклу-младшему, в имение Лисикла. И пробыла там почти целый год, до следующего лета. Там она стала женою Лисикла. Многих это удивило: ничего не было в Лисикле такого, чем он мог бы сравниться с Периклом: ни ума, ни благородства.
— Но есть то, чем он превосходит Перикла, — заметил язвительно Сократ, — во-первых, Лисикл жив, а Перикл мёртв, во-вторых, Лисикл молод, а Перикл был стар, в-третьих, в Лисикле есть бычья сила.
Ещё через год Лисикл стал выступать на Пниксе с речами, в которых многие отмечали стиль и убедительную ясность Перикла. Никого это не удивило: ведь учителем Лисикла была Аспасия. Впрочем, никакого заметного влияния Лисикл всё же не добился: ему не хватало Перикловой страстности, отваги, стойкости и ума. Он мог лишь напомнить о стратеге, но заменить его не мог.
Аспасия рассталась с ним. Купила себе большой дом с садом, ограждённым высокой каменной стеной, слуг и поселилась в нём с Периклом-младшим, о котором говорили:
— Скоро мы увидим нового Перикла, им станет его сын. Не зря Перикл назвал сына своим именем.
ЭПИЛОГ
А война всё продолжалась. Через двадцать лет после смерти Перикла народ Афин избрал его сына стратегом. Тогда афиняне вспомнили об Аспасии, стали спрашивать друг друга, кто из них и когда видел Аспасию.
Одни говорили, что видели её совсем недавно, когда она брела одиноко по ночной улице в сторону Керамика, держа факел над головой. На кладбище Керамика — могила Перикла. Стало быть, Аспасия шла на кладбище. Уже совсем старая, согбенная, с чёрным лицом. Другие уверяли собеседников, что видели Аспасию выходящей из дома Феодоты, что она ещё молодая и красивая и ходит в дом Феодоты забавляться с молодыми людьми по старой привычке. Но это были лишь разговоры, досужие вымыслы.
Вскоре афиняне увидели Аспасию наяву, когда государственная триера «Саламиния» доставила с Аргинусских островов, что близ Лесбоса, шестерых стратегов, чтобы судить их за преступление, которое определено одним из древнейших афинских законов: стратеги-флотоводцы после битвы со спартанцами при Аргинусских островах не смогли подобрать из-за разразившейся бури своих раненых и погибших. Древний закон предусматривал кару за это преступление — смертную казнь.
Вообще-то битвой при Аргинусах руководили десять стратегов. «Саламиния» же доставила в Пирей только шестерых — четверо избежали ареста, скрывшись на материке, в Эолиде.
Аспасия молила богов, чтобы одним из сбежавших в Эолиду был её сын. И пришла в Пирей, чтобы узнать, услышали ли боги её молитвы.
Когда триера «Саламиния» причалила к берегу и с неё был спущен трап, первым, кто ступил на него, спускаясь с триеры, был Перикл-младший.
— Проклинаю вас, проклинаю! — закричала Аспасия, обращаясь к небесам и потрясая кулаками. — Либо вас нет, либо вы бездушны. — Она упала на песок и забилась в рыданиях.