Пока Лена занималась на кухне с сыном, я решил всё же позвонить в дежурку: замеченный на дороге человек не давал мне покоя.
- Кириевский у аппарата, - раздалось в трубке после нескольких гудков. - Слушаю тебя внимательно, Олег.
В записную книжку мобильного телефона в дежурной части был внесён весь офицерский состав, а также наиболее важные прапорщики. Поэтому процедура моей идентификации много времени не заняла.
- Привет, Сергей Анатольевич, - ответил я и, не удержавшись, добавил: - Не разбудил случайно?
- Нет, надо же кому-то Родину защищать, - хмыкнул тот в ответ. - Говори.
- Полтора часа назад возвращался из города, - перешёл я к делу. - Возле поворота на РУПку видел человека. Тот нырнул в лес, когда я подъехал ближе. Докладываю тебе в порядке информации.
Периодически отдельные несознательные солдаты покидали расположение части, приняв самостоятельное решение о досрочном завершении службы. И тогда, если не удавалось решить проблему своими силами, на уши становился весь гарнизон. Особенно если солдат уходил с оружием.
- Ок, спасибо, - поблагодарил дежурный по части. - Приму к сведению.
Желать ему спокойной ночи, по неписаной традиции, я не стал и нажал отбой.
Перед сном ещё немного почитал Головачева. И когда начали слипаться глаза, аккуратно обнял уже спавшую жену и тоже заснул.
Глава 3 - Детектор
К проверке грозоуловителя меня всё же припахали. Самое удивительное - к тому времени я уже был совсем не против.
На утреннем совещании у Первого были жёстко отчитаны командиры рот - за преступное неумение и нежелание работать с подчинёнными. Волна праведного начальственного гнева накрыла многих: кто-то сразу забулькал и пошёл ко дну, а у кого-то получилось отделаться бледным видом и легким приступом тошноты.
Цепочка инцидентов с личным составом из отдельных случайных событий грозила перейти в закономерность - со всеми вытекающими отсюда кадровыми и управленческими решениями.
Олег Викторович не преминул вспомнить и события прошлой недели, когда боец с яркой украинской фамилией Заплюсвичка, самовольно покинул расположение части и попёр по темноте в лес.
Поспать тогда мне не удалось. И не только мне. После вечерней поверки, из третьей роты дежурному по части доложили об отсутствии одного человека. Мероприятия в пределах территории ничего не дали, и ближе к полуночи для поиска пропавшего были подняты все силы.
Обнаружили беглеца двумя часами позже, в полутора километрах от части при обследовании местности рядом с РУПом.
Летом это полузатопленное пристанище для змей и лягушек плохо подходило для убежища от непогоды и игр в прятки. Но сейчас, когда вода внутри заброшенного спецкомплекса замерзла, там вполне можно было укрыться.
Снаружи не взорванный по непонятным причинам бункер управления стратегическими ракетами представлял собой небольшое, укрытое землей с редкими ёлками, возвышение. Наличие подземного объекта выдавал лишь тамбур из особо прочного бетона. Сооружение, несмотря на когда-то вывезенное и уничтоженное оборудование, всё же представляло собой опасность. Всех детей в городке, которые здесь иногда появлялись, строго-настрого предупреждали держаться от объекта подальше. В теплое время года - стращали змеями, которых внутри было полно, а зимой - зимой главной опасностью были практически невидимые под снегом открытые вентиляционные и технологические шахты, уходящие вглубь бункера. Защитные решётки - там, где они ещё оставались, - давно прогнили и вес человека уже не выдерживали.
Заплюсвичка нашёлся внутри. Дрожащий от холода, закутанный в прихваченное из расположения синее уставное одеяло, он сидел на площадке внизу, там, где коридор делал свой первый «противоударный» поворот.
От одеяла, при морозе в минус пятнадцать, толку практически не было. Да и вообще, место укрытия беглеца и его план побега вызывали много вопросов. С точки зрения логики, эта самая логика в действиях солдата напрочь отсутствовала.
Это больше походило на какой-то импульсивный поступок, нежели на хорошо продуманный план действий. Создавалось впечатление, что девятнадцатилетний парень имел намерение не уйти в самоволку или сбежать, а от чего-то спрятаться.
Так, по крайней мере, говорили обнаружившие его офицеры. Тот факт, что Заплюсвичка за пару часов до побега сменился из суточного наряда по охране периметра, ясности произошедшему тоже не добавляло.
В медчасти у солдата диагностировали серьёзные, в плане возможных последствий, обморожения рук и ног. А психофизиологическое состояние беглеца вообще поставило в тупик нашего главного врачевателя, тоже поднятого по тревоге. С его слов, которые потом быстро разошлись по части, пациент за всё время не издал ни звука. Лежал на кровати и молчал. Но самым странным были расширенные зрачки постоянно открытых и совершенно не реагировавших на свет глаз подопечного. А это, по информации медика, было одним из основных признаков комы, в которой Заплюсвичка однозначно в тот момент не находился.