Андрей и Пашка прошли прямо к стойке. Стоявший за ней помощник шерифа, ражий детина, имени которого никто не знал (он откликался на кличку Большой), выпрямился, увидев Скорострела, и затем, ни слова не говоря, достал с полки автомат и аккуратно положил его перед бредунами.
— Твой ствол, Скорострел, — вместо приветствия буркнул Большой.
— И тебе привет, Большой! — вежливо кивнул Мозголом. — Я так понимаю, что старший в курсе?
— Он в курсе и не возражает, — кивнул Большой. — Кто вам может запретить убивать друг друга? Только стреляться будете в лощине за городом. Двое наших проводят и проследят за порядком. Ну, чтобы вы там все не передрались… Хотя особо усердствовать не будут, захотите свести счеты на месте — валяйте.
И такая «демократия» ствола и кулака повсеместно процветала во всех бредунских общинах. Кто им сторож?
Тут двери околотка распахнулись и внутрь ввалилось полдесятка молодых парней. Заходили они с шуточками-прибауточками, но внутри помещения сразу замолчали. Еще бы — здесь одновременно находилось несколько авторитетов, в том числе и представитель их собственного клана. Большой тут же выложил на стойку оружие Танцора — новенький щегольской АК-74, увешанный всякими тактическими фонариками, лазерными целеуказателями, коллиматорными прицелами и прочей байдой,
note 1
которую так любят молодые глупые щеглы. В сравнении с лежавшим рядом потертым и поцарапанным АКМом Пашки автомат Танцора выглядел наряженной новогодней елкой.
— Твой ствол, Танцор, — «поздоровался» с вошедшим Большой.
— А? — удивился Вася. Он явно не ожидал, что ему с ходу сунут в руки автомат. Рассчитывал на долгую ругань, с оскорблениями, хватанием за пистолет и нож и в финале — дурацкую опереточную дуэль.
— Владимир Владимирович распорядился, — спокойно пояснил Большой. — Хватай ствол и топай за город. Мои ребята проводят.
— Владимир Владимирович? — оторопел Вася-Танцор.
— Ага, он самый, шериф наш, — в равнодушном голосе Большого проскользнула издевка. — Давай топай!
Все участники будущей дуэли вышли из околотка и под предводительством двух помощников шерифа потопали за город. В лощину, где обычно испытывали выставленные на продажу стволы и пристреливали купленные. Слух о «начале» мгновенно облетел городок, и к процессии, кроме авторитетов, присоединилось по пути немало выползших из кабаков бредунов. К моменту прихода к месту будущего поединка дуэлянтов окружала толпа в сто человек.
Места на стрельбище распределили по жребию — никому из участников не хотелось стоять спиной к мишеням. Но все-таки эта сомнительная честь досталась Пашке. Стреляться договорились на пятидесяти шагах, тремя патронами, по сигналу помощника шерифа.
Зрители разошлись в стороны, оставив дуэлянтов в широком коридоре. Скорострел был совершенно спокоен, чему уже давно не удивлялся — такое состояние действительно накатывало на него перед каждым боем. И у отца было похожее. Что там дядька говорил о каких-то генах?
Вася, наоборот, сильно нервничал. Он побледнел, его руки не могли успокоиться, почти неосознанно от владельца перебирая автомат, бессмысленно щелкая переводчиком-предохранителем. А изо рта Танцора в это время доносилась тупая и монотонная ругань, но постепенно смолкла и она.
Все дальнейшее произошло за пару секунд. Секундант махнул рукой с зажатым в ней платком. Пашка вскинул АКМ и поймал на мушку фигуру Танцора. С самого начала он решил бить одиночными. А вот Вася в стремлении опередить противника дал короткую, на все три полагающихся патрона, очередь от бедра. И промахнулся. Пули взбили землю метрах в семи от Паши, чуть не угодив в зрителей.
А вот Скорострел попал первым же выстрелом, но из-за вбитой годами привычки работать дуплетом тут же выстрелил еще раз. Танцор упал мешком, словно из его ног вытащили стержни. Продолжая держать противника на прицеле, Паша стал осторожно приближаться к нему. У него оставался еще один патрон, и по условиям он мог добить раненого в любой момент.
На груди Танцора расплывалось кровавое пятно, но, как ни странно, он все еще был жив и в сознании. Увидев над собой Скорострела, Вася хотел что-то сказать, но тут его глаза закатились, а тело мгновенно обмякло.
Подошедший помощник шерифа хмуро сплюнул в сторону и тихо сказал:
— Жил как дурак и погиб по-дурацки…
Зрители оживились, стягиваясь в плотное кольцо вокруг трупа Танцора.
— Эк ты его! — сказал подошедший Андрей, радостно хлопнув Пашку по плечу. — Две пули точно в грудь! И расстояние между отверстиями — полпальца!
Толпа одобрительно зашумела — здесь все без исключения знали толк в стрельбе и могли оценить точный выстрел.
Сунувшихся было к телу дружков Танцора помощник шерифа отогнал громким шиканьем, словно глупых щенков. Он сам снял с поверженного задиры ремень с пистолетом (кобура действительно была набедренной) и подсумками, а затем выдрал из рук автомат. Все это он передал Паше. Это было одним из первых неписаных правил бредунов — оружие и патроны побежденного достаются победителю. А вот содержимое карманов — по желанию. Кто-то обшаривал, кто-то брезговал. Скорострел обычно не стеснялся, но в этот раз не стал лезть, чем заслужил молчаливое одобрение большинства собравшихся.
Схватив в охапку свое и чужое оружие, Пашка, направляемый Мозголомом, протолкался через кольцо и пошел к городу. В голове Скорострела было совершенно пусто — он не испытывал ни горечи, ни удовлетворения. Слишком будничным для него, рожденного после Тьмы, было убийство. Ну, может, немного освежал впечатление антураж. Все-таки в подобной… дуэли Паша участвовал впервые.
Глава 2
Неприятности неожиданно случились на следующее утро. Накануне бредуны из клана «Ухарей» хорошенько поддали, празднуя победу своего товарища. Мало того — к их столу непрерывным потоком подходили с поздравлениями совершенно чужие люди. Они ставили Паше выпивку и делились малой долей от выигрыша (на поединок делались ставки, причем немалые) — по два-три, а то и пять патронов. К полуночи Паша нажрался дармовой выпивкой в лоскуты и стал счастливым обладателем полутора сотен патронов.
В связи с этим побудка была крайне тяжелой. В общем-то Скорострел был еще совсем молод и пил достаточно редко. Тем более в таком количестве. Ситуацию усугубил визит самого Владимира Владимировича. Так уважительно, по имени-отчеству, без всяких кличек и позывных в Мухосранске именовали шерифа — невысокого лысоватого человека лет пятидесяти. Когда-то он командовал своей собственной бандой, но во время одного из рейдов в Москву влетел почти со всем личным составом в эпицентр, где радиация была под тысячу рентген в час. Дозу все схватили нешуточную и умерли в течение года. Уцелел каким-то образом только сам командир, да и то потом долго болел. Но предыдущей славы ему хватило для того, чтобы быть выбранным шерифом на совете кланов. Эту должность Владимир Владимирович занимал долгих три года — срок по нынешним временам немалый. И, уже будучи шерифом, он набрал нешуточный авторитет у местных и пришлых бредунов. Его боялись и уважали.
К Паше он явился в сопровождении бессменного сопровождающего — Большого.
— Паша-Скорострел? — с порога, бесцеремонно вломившись в комнату, где отдыхали после вчерашнего дядя с племянником, спросил Владимир Владимирович. — Собирайся, пойдешь со мной!
— Эй, Володя, не борзей! — вполголоса, чтобы не услышали в коридоре, произнес Мозголом. — Ты со мной сперва поговорить не хочешь?
— А, и Андрюха здесь! — словно только что заметив Мозголома, сказал шериф. — Ты тоже собирайся, тебя это напрямую касается!
— Никуда я с бодуна не пойду! — смело заявил Андрей. — И племяша не пущу!