улу, да почитается достоинством и честию с иными патриархами вовеки. Дело это показалось присутствовавшим патриархам «любо и благословенно», и они со всем великим Собором постановили: «Во-первых, признаем и утверждаем поставление в царствующем граде Москве патриарха Иова, да почитается и именуется он и впредь с нами, патриархами, и будет чин ему в молитвах после Иерусалимского, а во главе и начале держать ему апостольский престол Константинаграда, как и другие патриархи держат; во-вторых, патриаршее имя и честь дано и утверждено ныне не одному только господину Иову, но произволяем, чтобы и по нем поставлялись Московским Собором патриархи в России по правилам, как началось от сего сослужбника нашего смирения и о Св. Духе возлюбленного брата нашего Иова. Для того и утверждена сия уложенная грамота на память вовеки лета 1590, месяца мая». Грамоту подписали патриархи: Константинопольский Иеремия, Антиохийский Иоаким, Иерусалимский Софроний (Александрийская кафедра была тогда праздною) и бывшие на Соборе 42 митрополита, 19 архиепископов и 20 епископов. Другую соборную грамоту митрополит Дионисий представил патриарху Иову. Здесь Восточные патриархи с Собором писали: «Имеем тебя всегда нашим братом и сослужбником, пятым патриархом, под Иерусалимским, и в священных молитвах поминаем тебя, как мы промеж себя поминаемся; поминай и ты нас всегда в молитвах, вначале же святейшего Иеремию, архиепископа Константинопольского, как и мы его начальным имеем и большим братом именуем; повели также и всем архиереям во всей своей области, да поминают нас в молитвах». Третья соборная грамота была боярину Борису Федоровичу Годунову: ему прежде всего выражали иерархи свою благодарность за его любовь к ним и милости и свою великую радость, что по его желанию, как и по изволению святого царя, совершилось в Москве поставление патриарха, которое теперь утверждено Собором. Кроме соборных грамот митрополит Дионисий привез частные грамоты патриарха Иеремии царю, царице, патриарху Иову и Годунову. Во всех этих грамотах излагались просьбы о пособии и милостыне. Иова, например, Иеремия просил походатайствовать пред царем, «да сотворит пригожую помощь, какую обещал в своей палате при поставлении его, Иова, на патриаршество», а Годунова просил попечаловаться, чтобы государь выслал на сооружение Цареградской патриархии шесть тысяч золотых. Федор Иванович остался вполне доволен тем, что Русское патриаршество утверждено было соборною грамотою Восточных иерархов. И потому, щедро наделив самого митрополита Дионисия, отправил чрез него (в феврале 1592 г.) патриархам: Цареградскому Иеремии омофор, осыпанный жемчугом, золотую чару для святой воды и убрусец с дробным жемчугом, а на сооружение патриаршей церкви и дома сорок сороков соболей, тридцать сороков куниц, десять горностайных мехов и пятнадцать пудов рыбьего зуба; Александрийскому Мелетию Пигасу, недавно вступившему на эту кафедру, святительскую митру, золотую чару для святой воды, убрусец с дробным жемчугом и четыре сорока соболей и точно такие же подарки Антиохийскому Иоакиму и Иерусалимскому Софронию. Но недоволен был государь тем, что Русскому патриарху назначили в ряду патриархов пятое место, после Иерусалимского, и что, хотя по случайному обстоятельству, соборная грамота о Русском патриаршестве не была подписана и утверждена Александрийским патриархом. Последнее обстоятельство могло наиболее озабочивать государя, потому что Мелетий, занявший теперь Александрийскую кафедру, как известно, открыто порицал Иеремию за то, что он единолично, без согласия прочих патриархов учредил Русское патриаршество. Вследствие этого в своем ответном послании Иеремии царь, выражая ему свою благодарность за соборную грамоту и упоминая о своем великом жалованье, писал: «А мы, великий государь, с первопрестольником нашим Иовом патриархом, и с митрополитами, архиепископами, и епископами, и со всем освященным Собором нашего великого царства, советовав, уложили и утвердили навеки – поминать в Москве и во всех странах нашего царства на Божественной литургии благочестивых патриархов, во-первых, Константинопольского Вселенского, потом Александрийского, потом нашего Российского, потом Антиохийского, наконец, Иерусалимского, какие патриархи на тех престолах будут». И вслед за тем просил, чтобы о переменах на патриарших престолах присылались письменные известия в Россию для возношения имен новых патриархов в молитвах, как и из России будут присылаться такие же известия на Восток, и чтобы имя Русского патриарха всегда поминалось в церковных молитвах по всему православному Востоку, как имена Восточных патриархов будут поминаться по всей России. А в послании к Александрийскому патриарху Мелетию, которое, равно как и послания к двум остальным патриархам, довольно сходно с посланием к Иеремии, царь, в частности, просил, чтобы Мелетий известил его своим писаньем «о утверждении» патриарха Иова. Сам Иов в послании к Иеремии также извещал его, что освященным Собором в Москве с соизволения государя определено поминать в молитвах Русского патриарха на третьем месте, вслед за Александрийским, и также просил сообщать известия в Россию о будущих переменах на Восточных патриарших престолах, обещаясь, что и Русские патриархи со своей стороны будут сообщать на Восток такие известия.