ютно растерянного мужчину. На пороге я всучила ему пакет с остывающей едой. - Разогрейте еще раз и обязательно поешьте перед сном. Мужчина робко принял из моих рук пакет, рассматривая то свои пальцы, то этикетку. - Так вот оно как, - наконец-то вымолвил он, почти раня мой слух своим низким бархатным голосом, - я представлял вас совсем иначе, - он тихонько улыбнулся, слегка растягивая края своих пухлых губ. - Даже не знаю хорошо это или плохо, - задумчиво и очень тихо произнесла я, собирая непокрытой головой снежинки, бурно падающие с почерневших небес. Его глаза, наполненные неярким каминным светом, поймали мой взгляд. Я смотрела так, словно вижу впервые эти теплые глаза цвета расплавленного шоколада. - Звучит глупо, но вы дарили мне ощущение семьи все эти месяцы, - он грустно улыбнулся вновь, - и, признаться честно, я даже ждал ваши незамысловатые письма. Мы оба усмехнулись. - И вам никогда не приходило в голову разыскать меня, с вашими-то связями?... - Нет, - честно ответил он, снова поджимая пальцы ног. - Идите в дом, - мягко произнесла я, слабо отталкивая мужчину вглубь теплой комнаты. - Послушайте, - он неловко сжал большими ладонями пакет с едой, - не слишком ли неприлично и дерзко с моей стороны будет попросить вас остаться на ночь? Тем более на улице такая метель... - совсем тихо добавил он, пряча глаза за челку. - Достаточно дерзко, - честно призналась я, - но так как завтра суббота, то, наверное, я могу себе это позволить. Он лишь кивнул, не выражая ни свою радость, ни свое негодование по этому поводу. Я ступила внутрь, плотно прикрывая за собой дверь, и в нос мне отчетливо ударил запах терпких табачных духов, кофе и сиропа от температуры. Мне хотелось укутать его любовью, это желание горело во мне с самого первого дня, как только я увидела его улыбающееся «пустое» лицо на обложке глянцевого журнала. В доме было очень уютно и тепло, типично мужского бардака тоже не наблюдалось, хотя на первом этаже на диване была пледовая берлога, на столике рядом кипы бумаг, ноутбук, разные баночки лекарств, градусник и недопитый кофе, наверняка уже холодный. В углу горел камин, освещая теплым светом комнатку и лестницу на второй этаж. - У вас есть носки? - самый странный вопрос, который я когда-либо задавала, едва зайдя в квартиру к мужчине. Он остановился около ковра, все еще сжимая в руках пакетик с едой, и глаза его выражали крайнюю степень недоумения. - О. Да, должны быть где-то, - неуверенно промолвил он. - Наденьте их, - тихо посоветовала я, отбирая у него пакет, с которым он, казалось бы, уже почти сросся, - я разогрею вам ужин. Он только кивнул и указал мне в сторону кухни, промямлив, что он надеется на то, что я сама во всем разберусь. Так странно, думалось мне, ни он, ни я не хотим узнать ничего друг о друге. Он даже не спросил моего имени. Я просто тут, и он просто тут, как будто бы так и должно быть. Вскоре он спустился в синих махровых носках, ворча о том, что лучше бы он просто залез в ванную помыться, на что я лишь ответила, что мыться с простудой ему вряд ли можно, ровно как и бегать по улице в резиновых тапочках. - Но завтра ведь суббота, - хмыкнул он, принимаясь за разогретый суп, - у меня целых два дня, чтобы еще немного поболеть. - Какие лекарства вы пьете? Это не похоже на жаропонижающее, - я повертела в руках странный пузырек. - Это китайские, - его низкий голос завораживал меня, хотелось, чтобы он никогда не переставал говорить. - Я поняла. Однако не думаю, что витамины помогут вам преодолеть вирус за два дня. - Вы понимаете китайский? - он развернул ко мне свое лицо и изучающе просканировал его. - Надеюсь, что не только я его понимаю, но и слушающие меня китайцы тоже, - на что он абсолютно бесцеремонно расхохотался. - Я не хочу ничего знать, - его взгляд стал тяжелым, а лицо помрачнело, - ничего знать. Просто давайте поиграем в семью один вечер, - он опустил ложку в недоеденный суп, - я заплачу вам завтра утром, оставьте мне свой счет. Я недоверчиво покосилась на этого мужчину. Я никогда не хотела узнать его настоящего. Честно, никогда. Потому что всегда была уверена, что не выдержу его настоящего. Я знала все о его детстве, да и о его жизни в целом, и я представляла какие шрамы это могло оставить на нем. Я просто понимала, что его боль будет слишком большим грузом для меня и моего наполненного к нему любовью сердца. - Если бы мне нужны были деньги, то я бы оставляла счет вместе с каждым принесенным ужином, - мягко намекнула я, заставляя его красивые пухлые губы расплыться в улыбке. - Тогда как вам лучше отплатить? - Давайте поиграем в семью, для меня это тоже будет неплохим способом провести вечер, - я протянула ему ложку, - и доедайте уже свой суп, греть его в третий раз даже как-то неприлично. Он только кивнул и принялся за ароматный бульон, все еще подгибая пальцы в теплых махровых носках. - Вы мерили температуру? - руки потянулись к градуснику. - Во всех семьях люди говорят друг с другом на вы? - слегка насмешливо поинтересовался он. Я поджала губы и забралась с ногами на просторный мягкий диван. - Ты... ты мерил температуру, Ифань? - его имя я добавила совсем тихо, как будто бы боясь, что он откликнется на него. Рука с ложкой дрогнула, и на несколько секунд он даже застыл, изучая взглядом стену. - О, ну. Да. - У тебя жар? - Да, - он кивнул, погружая ложку в тарелку в последний раз и допивая уже остывший суп. - И ты не выпил никаких жаропонижающих? Он даже как-то виновато осмотрел меня и потряс головой, отодвигая пустую посуду и забираясь в свою берлогу с ногами. Большой и несуразный, подумалось мне. А еще чрезмерно худой. - В квартире пахнет сиропом от температуры, - я попыталась понять, откуда идет запах. - Да, я купил его в аптеке, вернее мне купили, - мужчина неловко провел большой ладонью по бритому загривку, - но у меня аллергия на компоненты. - Понятно, - я сползла с дивана, чтобы подбросить парочку поленьев в камин, - я помою посуду и сделаю тебе чай, будет хорошо, если ты оторвешься от ноутбука и просто полежишь. Мужчина шумно вздохнул, кутаясь и путаясь в своих пледах. - Суббота еще только завтра, - в его голосе звучали нотки оправдания, - мне нужно немного поработать с системой и письмами. За окном мело так, будто бы был январь. Большие крупные хлопья падали словно бы они были нарисованными - слишком пушистые и слишком искрящиеся. В душе у меня тоже падал снег. Такое чувство, что внутри стоял старомодный детский стеклянный шар, в котором плавно и неспешно падали снежинки. Я улыбнулась. Мой стеклянный божок щурился от яркого отсвета экрана ноутбука и торопливо отстукивал предложение за предложением, изредка останавливаясь, чтобы потереть лоб, который, вероятнее всего, пылал огнем от температуры. Я всегда не любила Париж, я не любила Францию, я ненавидела жить и работать здесь. Но, как говорится, воля случая привела меня в этот город и из всего здесь присутствующего я, пожалуй, тяготела только к заброшенному парку и домику в самом его конце. - Чай с лимоном, пей осторожно - горячий, - я протянула ему большую красную кружку с логотипом какой-то компании на ней, - у тебя разве нет своей кружки? Мужчина аккуратно принял из моих рук напиток и втянул носом его аромат, удовлетворенно погружая красивые губы внутрь, но не касаясь жидкости внутри. - Разве эта не моя? Она в моем доме. - Нет, ты не понимаешь, - я обхватила колени руками и снова забралась на диван с ногами - пол, все же, был холодным, - своя кружка - эта та самая большая любимая кружка с идиотским рисунком, из которой ты пьешь годы подряд и которую таскаешь с собой даже в командировки. - У меня такой нет, - он просто констатировал факт. - На, - я протянула ему таблетки, которые нашла в его ящичке на кухне, - выпей одну, температура невысокая, как показывает градусник, но лучше ее сбить. Мужчина послушно принял ее из моих рук и запил, попутно обжигая язык. Камин так чудно потрескивал, шипя и донося до моего обоняния восхитительные запахи дерева. - Можно я уберу твой ноутбук и все эти книги? - спросив, я дотронулась до его плеча. Мягкий свитер, выпирающая косточка - вроде бы ничего необычного, но ощущение совсем не такое, когда касаешься других мужчин. После короткого кивка я отодвинула стол вместе со всеми прилагающимися рабочими бумагами. - Так странно, - в тишину, нарушаемую лишь подрагиванием камина и воем ветра за окнами, - такое чувство, будто бы мы на одной волне. Я могла бы молчать с тобой всю ночь. И мы, правда, большую часть времени молчали, просто сидя рядом на уютном мягком диване, всматриваясь в темное ночное небо, в потоки бурлящего снега, танцующего в воздухе, в слабый блеклый и дрожащий отблеск фонаря. - Прошлое не важно, - почти беззвучно произнес он, - будущее тоже. В принципе смысл имеет только этот момент. И я не могла не согласиться. - Ты даже не спрашиваешь, как меня зовут, - хотя мне было абсолютно безразлично знал ли он мое имя или нет. - Я знаю, - он вздохнул, - в одном из писем ты ставила подпись. - Странно, а я уже и не помню. И ты не спрашиваешь почему... так все вышло, да и вообще ничего не спрашиваешь. - А я не хочу знать, - честно ответил мужчина, натягивая плед на руки. В этот момент я повернулась, чтобы посмотреть в его глаза. Если честно, его глаза волновали меня больше всего. Горящее красное дерево отражалось в них. Они были настолько глубокими, а взгляд уходил винтовыми лестницами в такие бездны, что я побоялась потеряться в этой бесконечной глубине и отвела взгляд. - Ты чт