Пара пройденных улиц — и вот уже впереди расстилается небольшая рощица, с одной стороны оканчивающаяся обрывистым берегом. Пройти через неё, а дальше, за зарослями льна, та самая скала, около которой он поймал сойку.
Рин уже миновал рощу, пройдя по старой полузаросшей тропинке, и собирался обогнуть по неширокой дуге бурьян, чтобы не ползать в темноте по высоким зарослям, но, резко передумав, нырнул в стебли льна и затаился. От цели его путешествия, небольшой полянки, мальчика отделяли жалких полсотни метров, и еле слышимые с такого расстояния звуки, напоминавшие какой-то разговор, ясно свидетельствовали о том, что если Рин пойдёт туда сейчас, на месте он будет не один.
Аккуратно, насколько это позволяли обволакивающая со всех сторон ночная темнота и мешающие незаметному продвижению заросли промыслового для острова растения (которое при этом росло настолько быстро, что чихать хотело на всякие промыслы и давно бы стало сорняком для Лиодора, если бы не привязанность к одной конкретной территории), незадачливый рыбак подобрался к краю стихийного поля полезной травы.
Здесь льняной бурьян резко оканчивался полянкой, с двух других сторон ограниченной берегами озера и с последней — скалой причудливой формы, являющейся чем-то вроде достопримечательности острова. Этот мыс в своё время пытались приспособить под свои нужды чародеи княжества, но ощутимых успехов не добились, выяснив лишь, что близ скалы располагается самый низкий магический фон и лучший на озере и в ближайших окрестностях лён. Взаимосвязи между этими двумя событиями мэтры волшебных искусств не нашли, потоптались ещё с недельку для виду и уплыли поближе к благам цивилизации: до нормального города деревеньке на Лиодоре было ещё очень далеко.
Сейчас у скалы, тёмным силуэтом выступающей из воды на фоне чуть более светлого неба, возились две фигуры переговаривавшиеся-переругивавшиеся между собой на языке, чем то напоминающем собой шипение змей. Разговор велся на повышенных тонах, но теперь становилось понятно, почему ранее он показался Рину таким тихим: преобладающие шипящие и шелестящие звуки в речи двух незнакомцев влёгкую перемешивались с вездесущим ночным ветерком и таким образом гасили общую громкость.
Пока мальчик, боясь выдать себя лишним шорохом, напряженно высматривал лица, скрытые, как и вся фигура, под широкой тёмной накидкой, один из спорящих скинул капюшон, и силуэт поменял свой пол с неопределённого на мужской с интересной особенностью. Голову неизвестного венчали рога, чем-то похожие на оленьи. Выходя чуть выше того места, где находились заострённые уши, они разветвлялись на два видимых даже при скудном освещении от мерцающей в небе луны отростка, и заканчивались третьим, у самого основания имея уклон назад и оканчиваясь на десять сантиметров дальше и на пять выше головы.
Это явно был кто-то не из деревни. Если изначально у Рина ещё нет-нет, да и проскакивала мысль, что это пара перебравших самогона рыбаков, днём услышавших о его улове, а ныне двух слов не могущих связать, то теперь она была отметена окончательно. Не бывает обратной белочки, чтоб трезвому виделось то, что должно видеться пьяному, как не бывает и рогатых людей. Тем временем вторая фигура также сняла капюшон.
Луна, окончательно заскучавшая мелькать среди облаков, выкатилась на открытое пространство, ярче осветив местность под собой холодным белым светом и сделав лицо второго мужчины на несколько тонов светлее. У него рогов уже не было, как не было, впрочем, и молодости первого: спутник рогатого явно был старше своего подельника. Пока Рин рассматривал странных посетителей примеченного для ночной рыбалки местечка, те, похоже, пришли к согласию. Не одевая уже капюшонов, двое мужчин подошли к скале, и тот, что был старше, начал творить то, что можно было охарактеризовать только одним словом. Магия.
Пожилой, взмахом наказав рогатому отступить, выставил вперёд обе руки ладонями вперёд, а затем, набрав воздуха в грудь и расправив плечи, резко выдохнул, чтобы в тот же миг разразиться тирадой, состоящей сплошь из шипения, как если бы не человек стоял сейчас на поляне, а огромная змея, потехи ради сменившая облик.
Рин не видел лица заклинателя, так как всё еще продолжал лежать в траве на том же месте, от смеси испуга, удивления и восхищения забывая порой как дышать, но и глядя со спины многое можно было рассмотреть.