Я снова кивнул.
Галлюцинация нахмурилась, сжала узкую полоску рта, щели, сквозь которые она следила за мной, сузились до невозможности.
- Хорошо.
Кажется, она тоже была не очень довольна моей игрой. Но и мне раньше не приходилось обманывать собственный сон.
- Мне понадобится пять дней, чтобы добраться обратно, — тем временем вещала она. — Еще около четырех, чтобы разобраться с делами. Подожди меня пятнадцать солнц.
Иллюзия считала, говорила. Я кивнул еще раз.
Чудесный сон о том, что завтра мне вернут радость полета, был самым замечательным. Пусть это всего лишь приступ овладевшего мною сумасшествия, но он был до того чудесен, что я не мог противиться его непреодолимой силе. Пусть даже образ, выбранный моим помешательством, был самым отвратительным из всех возможных. Пусть.
- Я вернусь к тебе, — прошептала навь и подалась ко мне.
Отвратительный змей осторожно опустил свои руки на мои плечи. Я не шелохнулся. Обхватил меня сильнее и притянул к груди. Я не противился. На самом деле я сплю и в этом мире возможно даже такое.
Замерший в окровавленных руках, я слышал, как бьется его сердце. Так же отчетливо и ясно, как и в тот день в парке. Может, тогда это тоже был сон…
========== Перышко одиннадцатое ==========
Неужели Легкий День наконец настал? Я так ждал его, так ждал! Мне исполнилось пять всего неделю назад, и родители настаивали на том, чтобы я потерпел до следующего Дня.
Ни. За.Что!
Я поджидал его с колючим нетерпением, волнуясь и предвкушая то, как впервые распахну крылья и понесусь над землей быстрее ветра.
Мама и папа без конца давали советы, переживая, чтобы я не разбился. Набить на лбу несколько шишек — пара пустяков для птенца, правда, иногда случались и более серьезные несчастные случаи — к примеру, переломанные руки и ноги от неудачной посадки. Однажды я даже слышал, будто бы кто-то сломал крыло…
Ужас! Со мной такого никогда не случится! Лекари, конечно, помогут, но какой позор! Ведь Авис рожден, чтобы летать!
… — Тенери, солнышко, не торопись, — взволнованно тянула мама, застыв за моей спиной. — Слушай ветер, дай ему коснуться перышек. Не спеши сделать шаг…
Я бы ей ответил, но высота ветки, на краю которой я застыл, слегка распахнув крылья, завораживала.
Вековой кедр рос в самом центре парка и был одним из тех великанов, на который с вожделением взирал любой птенец моего возраста. Папа сначала предложил дерево поменьше, но я ответил категорическим отказом, изведя родителя слезами, обидами и уговорами.
И вот я стою на самом краю, почти невесомо покачиваясь над пропастью.
Там, далеко внизу, белые дорожки заворачиваются вокруг зеленых лужаек и усаженных цветами клумб. Ависы прогуливаются неспешно, величаво развесив крылья на обе стороны. Другие облюбовали ровные полянки для пикника и наслаждаются теплым весенним солнышком. Но были и такие семьи, для которых день полнился треволнениями и заботами - удачно ли станет птенец на крыло.
Именно за этим пришли сегодня и мы — эта мысль наполняла меня гордостью.
И все эти Ависы, суетящиеся далеко внизу, были такими крошечными, такими маленькими, словно крошки-муравьи.
— Тенери, осторожно!
Ветка качнулась от сильного порыва, но мне не было страшно. Крылья разошлись в стороны одним плавным движением, я позволил телу наклониться вперед. Опора под ногами растаяла, позволив эфирам щекотать пятки. Порыв ударил в лицо, на мгновенье мне показалось, что я падаю…
Рядом парила семья, я не видел их, но знал — стоит мне обернуться, и я увижу любимые лица. Если у меня не получится с первого раза, то они придут мне на помощь, поддержат, поймают. Наверное, если прислушаться, можно услышать биение трепещущих за меня сердец.
Но крылья подхватили меня и легко понесли вперед.
— Мама! Мамочка! Я лечу!!! — захлебывался я восторгом, не понимая, как жил все это время.
Это было самое прекрасное, самое непередаваемое чувство на свете! Сердце было готово выпрыгнуть наружу, в голове стучало, руки чуть похолодели, пока я рассекал ими воздух, воображая, что вместо двух у меня целых четыре крыла. Ах, если бы можно было поменять их на еще пару чудесных перламутровых крыльев, я бы не раздумывал ни секунды!
Я не переставал носиться над парком среди деревьев и даже иногда поднимался над самыми верхушками. Первый полет с семьей стал самым прекрасным событием в жизни, и я ни за что не хотел останавливаться, как бы не просили мама с папой.
— Тенери, передохни немного! — долетал до моих ушей голос матери.
— Еще немного, мам! — кричал я в ответ, и летел вперед, ловя быстрые порывы.
Решив, что смогу пролететь вон меж тех еловых ветвей, я набрал высоту и пошел на вираж.
— Легче! — кричал где-то позади отец.
Я справился… зацепившись лишь слегка. Внезапно, подхватив шквальным порывом, меня замотало из стороны в сторону, я все еще летел на большой скорости и мах сбился помимо воли, увлекая меня всего за собой.
— Мамочка!
В меня что-то влетело или это я сам в кого-то врезался. Кажется, передо мной шли Ависы — успело мелькнуть в голове за секунду до того, как меня закрутило во что-то мягкое. Свет разом погас. Я приготовился к боли от удара, сжавшись что было сил, но ожидаемого падения не последовало — я перекатился через голову еще один раз и замер.
Набравшись смелости, я приоткрыл глаза. И ничего не увидел, кроме узких полос солнечного света, пробивавшихся сквозь щели. Рискнув проверить, куда попал, я пощупал свое «убежище» рукой.
Мягкое?!
А в следующую секунду меня завертело вновь, не так быстро, но мне пришлось еще несколько раз перевернуться через голову. Хоть бы крылья не помялись… мама меня точно убьет, - успел подумать я, когда все мысли разом вылетели из головы при виде самого необычного лица, которое мне доводилось видеть.
— Настоящий Наг! — восторженно вскрикнул я, тут же собираясь убедиться, что он всамделешный, и потрогал его пальцем. Зеленая кожа на груди была твердая и гладкая, словно полированная океаном ракушка!
— И чешуя такая блестящая, — завистливо пробормотал я.
О Нагах стали говорить около года назад. У сестры мне удалось выпытать, кто это такие. Она рассказала, что у них нет крыльев и они скользят по земле.
— Но почему? — спросил я тогда.
— По кочану! — ответила Ида и отвесила мне щелбан.
С тех пор я часто думал о странных существах. Быть лишенным крыльев представлялось мне ужасной несправедливостью, достойной сочувствия. И вот, видя Нага собственными глазами, я был поражен до глубины души.
Он совсем не выглядел так, словно нуждался в сочувствии. Он был высоким и сильным, потому как легко держал меня на руках, а ведь даже папа иногда жаловался, что я стал уже тяжелым.
Его ни на что не похожая кожа, вившаяся мелким узором, была зеленоватого оттенка. Никаких волос на голове не находилось, а лицо глядело на меня сквозь узкие прорези. Вместо круглого зрачка карие глаза делила пополам узкая полоска. Не было и губ, только длинная черта, обозначающая то место, где должны были прятаться зубы. Так мне показалось, но быть уверенным я не мог, ведь это был первый Наг, с которым мне посчастливилось встретиться.